Когда в декабре 1942 года комиссара Морозкина и парторга Кухаренка отозвала Москва, и мы посадили их в транспортный самолет и отправили за линию фронта, коммунисты отряда избрали Костю Сермяжко секретарем партийной организации. А позднее по рекомендации Минского подпольного горкома партии он был назначен моим заместителем по политической части.
Осенью 1942 года наши диверсанты на участке Минск - Жодино сильно встревожили гитлеровскую администрацию. Коменданты железнодорожных станций и командиры близлежащих гарнизонов просили у начальства провести против партизан крупную карательную экспедицию. На первый случай фашистское командование выделило в помощь коменданту станции Жодино роту эсэсовцев.
Напуганный взрывами и жертвами, комендант немедленно ввел карателей в дело. 31 октября эсэсовцы на семи грузовых, одной легковой машинах и на двадцати мотоциклах вторглись в партизанскую зону и завязали в деревне Новоселки бой с местным небольшим отрядом.
В первой половине дня к нам на базу прибежал связной из отряда Деруги, запыхавшийся и взволнованный.
- Товарищ Градов,- затараторил он,- немцы грабят деревню, стреляют. Наш отряд перерезал им путь в Драхчу, а вас командир просит, чтобы вы не допустили их до Рованического совхоза.
- Много их?
- Приблизительно рота! - отвечал связной, утирая пот с лица рукавом.Командир просил побыстрей, чтоб не успели удрать!
Силы у здешних партизан были невелики, однако настроение всегда боевое: раз фашисты вошли в партизанскую зону, то живыми их не выпускать. Видимо, Деруга, приняв решение дать бой, серьезно рассчитывал на помощь нашего объединенного отряда. Но у нас лагерь почти пустовал, все находились на заданиях, не считая группы лейтенанта Усольцева, только что вернувшейся с очередной операции. Тимофей Иванович Кусков побежал к нему:
- Лейтенант, есть очень интересное дело. Сколько у тебя людей?
- Шестнадцать. А что надо делать?
Кусков рассказал о карателях и засомневался, что Усольцев сможет помочь соседям с такой маленькой группой.
- Смогу,- сказал Константин,- только прикажите. Без боя грабители не уйдут, запомнят партизанскую зону!
Мы расстелили карту-километровку и решили, что Усольцеву следует оседлать дорогу Новоселки - Домовицк, возможный путь отхода эсэсовцев. После недолгих сборов группа выступила. Кроме автоматов и винтовок, у бойцов было три ручных пулемета.
Отряд Деруги Усольцев догнал, когда тот полем обходил Новоселки, в которых сосредоточились немцы. Деруга попросил Усольцева выдвинуться на Домовицкое кладбище, мимо которого проходил большак на Новоселки, и перекрыть в этом месте дорогу. Группу Усольцева пошли сопровождать два разведчика Деруги. Фашисты заметили передвижение наших бойцов, испугались и задумали выскочить из деревни раньше, чем наши перережут большак. Едва Усольцев отошел от Деруги, как на дорогу выкатились два мотоцикла и два грузовика, набитые эсэсовцами, и на хорошей скорости устремились к Домовицкому кладбищу. Бойцы Усольцева еле успели добежать до обочины и сразу же открыли огонь. Многие каратели в машинах были убиты и ранены, однако оба грузовика и один мотоциклист все же прорвались на кладбище, где спешились и заняли оборону.
Вслед за первой группой гитлеровцев на дороге появились еще три грузовые и легковая машины, впереди них летел мотоцикл. Немцы на ходу поливали шквалом свинца болото, в котором залегли бойцы Усольцева. Несмотря на огонь, наши пулеметчики выдвинулись к самой дороге и не пропустили машины. Один из грузовиков загорелся, а легковая свалилась в кювет. Убегающих карателей расстреливали почти в упор. Последние две машины также были подбиты. Уцелевшие солдаты лесом пробирались на кладбище, к своим.
Не менее половины эсэсовской роты полегло на большаке. Но оставшаяся половина, сосредоточившись за могильными плитами, постепенно пришла в себя, разглядела наконец, что перед ними лишь горсточка храбрецов, и с этой минуты роли переменились. Каратели начали наступать, а группа Усольцева стала обороняться. На беду неведомо куда запропастился отряд Деруги, а также приданные группе минометчики. Наши бойцы, засевшие в редколесье на болоте, оказались у врага, как на ладони. Вскоре они были окружены и взяты в огненное кольцо. Упали мертвыми оба разведчика Деруги, разрывной пулей тяжело ранило пулеметчика Костю Сухова.
В этом почти безнадежном положении Усольцев и его друзья не пали духом. Экономя боеприпасы, они вели расчетливый огонь по неприятелю и не подпускали его близко. Связному Усольцева чудом удалось пробраться в наш лагерь. Он вскочил в поле на неоседланную крестьянскую лошадь и прискакал. К тому времени с задания вернулся взвод автоматчиков. Я взял его и поспешил на выручку к лейтенанту. На место схватки мы прибыли, когда начало темнеть. Увидев наше подкрепление, эсэсовцы разомкнули кольцо и отошли на кладбище. В наступивших сумерках они делали все, чтобы спасти своих раненых: освещали поле боя ракетами, не допускали к раненым советских бойцов.
Продолжать бой ночью не имело смысла. Группа Усольцева ушла в лагерь с небольшими потерями и большой победой. В операции особенно отличились пулеметчики Константин Сухов, Константин Тихонов, Ефим Демидов, стрелки Михаил Сацук, Павел Афиногентов и Федор Дмитриев.
Главным же героем схватки был, конечно, Константин Усольцев, который провел весь бой с величайшим мужеством и подлинным командирским мастерством.
А ту позорную неудачу с вылазкой эсэсовцев оккупанты не могли простить нам, и в канун всенародного праздника, 5 ноября 1942 года, немецкое командование послало в нашу партизанскую зону крупные воинские силы. В карательной экспедиции участвовали авиация, танки, артиллерия и 15 тысяч солдат. За одну ночь фашисты заняли почти все населенные пункты Смолевичского, Червенского, Борисовского и Березинского районов. На мирное население обрушились жесточайшие репрессии. Расстреливались и заживо сжигались ни в чем не повинные люди, стирались с лица земли целые деревни.
Партизанские районы к востоку от Минска впервые были блокированы столь мощно и беспощадно. Партизаны не могли противостоять многочисленным полевым войскам и уходили из-под ударов, сберегая личный состав. Наш отряд тоже снялся с места и двинулся глухими лесами и болотами к югу, в Гресские леса.
Прощание с осенью
Оборонительный маневр.-В лесу звучит "Интернационал".-Партийное собрание.Все думы о тебе, Родина! - Лагерь близ Княжьего ключа
В пути нас застал первый снег. Он падал с низкого мутного неба, заносил следы отряда.
К вечеру мы подошли к реке Березине и остановились в зарослях близ деревни Жуковки. С севера доносилась артиллерийская канонада: это каратели засыпали снарядами партизанские леса. Над рекой стоял туман, было холодно и неуютно.
Всю ночь я не мог уснуть от стужи, тревожных мыслей и голода. Лесная жизнь постоянно связана с лишениями, но хуже нет таких вот внезапных бросков из вражеского кольца. Весь день на ногах, и костров не разведешь, и не поешь как надо. Деревни обходили, потому что в них эсэсовцы, с продуктами туго, поскольку аварийного запаса не создали. О таких случаях метко говорят в народе: не до жиру, быть бы живу.
Только-только посветлело небо, я был на ногах и обходил стоянку. Бойцы и командиры спали на еловых ветвях, укрывшись полушубками, шинелями, тесно прижавшись друг к другу. Над спящими клубилось морозное Дыхание, многие ребята были бледны от усталости и недоедания.
Начальник разведки Дмитрий Меньшиков от холода запрятал руки под мышки, а ноги у него дрожали. Какие мучения принимают люди, подумал я с горечью. Пройдет много лет, ими будут гордиться, воспевать их подвиги. Все правильно. Но как передать, какими средствами воспроизвести неисчислимые испытания, выпавшие на их долю, и ни с чем не сравнимую меру их стойкости, предельной самоотверженности? Действительно, порой может показаться, будто сделаны они из особого материала, не предусмотренного природой.