— Нет, но я прибыл не из Лондона, а из Нью-Йорка на корабле, который стоит на рейде... и который отчасти принадлежит мне.
— Ты и американский корабль? Ведь ты же ненавидел этих людей почти так же сильно, как и я! Как это возможно?
— Это интересная история, но если ты хочешь, чтобы я ее тебе рассказал, то нам будет лучше устроиться в другом месте. Я снял номер в этой гостинице.
— Я тоже. У меня завтра дела в городе, поэтому я собирался здесь переночевать. Но если я правильно понял, то мои дела непосредственно касаются тебя.
— Возможно! Идем ко мне. Закажи холодного вина и несколько ломтиков паштета: я сегодня не ужинал...
Чуть позже, устроившись перед широко распахнутым окном, выходившим на ночное море, Франсуа Ньель, уже совершенно оправившийся, зажег трубку, последовав примеру своего друга, и начал свой рассказ об этом путешествии-сюрпризе.
— Когда два года тому назад я останавливался у тебя, я не рассказывал тебе о моем друге Джоне Доусоне, потому что я знал о той антипатии, которую у тебя вызывают янки. Я побоялся, что ты вспылишь и назовешь меня предателем. Но мы с Доусоном знакомы уже лет семь-восемь. Он торговец из Олбани, человек прямой, добрый и щедрый. Впрочем, его бабушка — уроженка Труа-Ривьер. Я встретился с ним в племени могавков, с которым я поддерживаю хорошие отношения из-за торговли мехами. А он их совсем не знал. Доусон впервые имел дело с индейцами и, естественно, не представлял, как за это взяться. В результате с него едва не сняли скальп к тому моменту, когда я оказался у вождя Хомобока. Разумеется, мне удалось его вытащить из этой передряги, и мы стали друзьями. Чтобы отблагодарить меня, Доусон предложил мне работать вместе с ним. Какое-то время я отказывался, опасаясь осложнений с английскими губернаторами. Но потом мне пришла в голову мысль: если тайно работать вместе с Доусоном, то я смогу обойти запрет на торговлю с другими странами, кроме Англии. Так как война с Францией возобновилась, то и остальная Европа оказалась для нас, парней из Квебека, под запретом. Это было настолько заманчиво, что я не устоял. Мы вместе купили корабль, загрузили его хлопком и отправили в Шербур, где у моего друга есть клиенты. И вот он, результат! «Делавэр» стоит в порту!
— Но как вам удается поддерживать отношения?
— Долина Гудзона — это удобный проход между Монреалем, где у меня контора, и Олбани, а, следовательно, и Нью-Йорком. Пусть озеро Шамплейн все еще контролируют англичане, и по нему пройти непросто, но у нас обоих есть ловкие ребята. Мне самому довольно часто удается бывать в Олбани, и я вот-вот стану действительно богатым человеком!
— Я очень рад этому, Франсуа, но, возможно, этим вечером денег у тебя стало меньше? Много у тебя украли?
— Деньги, которые были при мне, всего лишь несколько американских долларов. Крупные суммы остались на борту. Так я приглашен 3 сентября на твой день рождения в «Тринадцать ветров»?
— Конечно же, я возьму тебя с собой завтра. Но если твой друг Доусон на борту, может быть, стоит пригласить и его?
— Нет. Доусон остался дома. Но когда я узнал, в какой порт зайдет «Делавэр», я не смог устоять перед искушением встретиться с тобой. Доусон снабдил меня американским паспортом. Официально я Джефф Доусон, его кузен. Я проведу здесь несколько дней. За это время выгрузят хлопок и погрузят вина, шелка и другие товары прекрасной Франции. Ты даже не представляешь, как я счастлив! Снова увидеть «Тринадцать ветров»! Истинное счастье!
— Только «Тринадцать ветров»? Я тронут тем, что ты вспомнил о дне моего рождения, но... разве в твоем плане не нашлось местечка для Варанвиля?
Приятное лицо Франсуа под шевелюрой седеющих белокурых волос изменило цвет. Полное и розовое при обычных обстоятельствах, оно сжало кирпично-красным. Гийом понял, что задел его за живое и что воспоминания о Розе не стерлись из сердца его друга, оставшегося простым и наивным, несмотря на свои таланты торговца. Слишком взволнованный, чтобы говорить, Франсуа надеялся ограничиться застенчивой улыбкой, но все же пробормотал:
— Это правда. Глупость в моем-то возрасте, а?
— Возраст у нас одинаковый, и я такой же глупец, как и ты. Но только если ты хочешь поприветствовать Розу, тебе придется поехать в Варанвиль. Она у меня практически не бывает. Навещает баронесса исключительно мою дочь и моего внука, и ее визиты всегда коротки...
— Элизабет вышла замуж?
— Да... Вернее, и да и нет! Я все тебе подробно расскажу, потому что ты мне как брат, и такие авантюры случаются только со мной. Но чтобы закончить разговор о Розе, я добавлю, что ни ты, ни я — мы теперь ничего для нее не значим. В ее доме уже несколько месяцев гостит некий Ламориньер с сестрами. Мне кажется, что они решили остаться там навсегда. Все уверены, что дело закончится свадьбой... Не скрою, что я был бы в сотню раз счастливее, если бы она вышла за тебя, потому что ее нынешний избранник не внушает мне доверия. Неприлично вот так жить за счет дамы!