— У меня была дочь ее возраста, я ее потерял и слишком страдал из-за этого! А теперь поспешите! Когда я приеду туда, я буду исполнять свой долг, у меня больше не будет знакомых. А это значит, что я убью вас без колебаний, если вы попробуете мне помешать... Ясно?
Часом позже Виктор уже выехал из Парижа, решив спасти как можно больше людей. В Байе он просто оставил записку с предупреждением для прекрасной Шарлотты, которой не оказалось дома, и направился во Вьервиль. Ему очень нравился аббат Николя, которого он хотел убедить уйти в море. То, что он увидел в маленьком домике священника на берегу моря, потрясло его: окровавленное, еще теплое тело! Несчастного священника задушили и пронзили кинжалом. Рядом с ним валялась приходская книга, из которой явно вырвали одну страницу.
— Кюре только что нашел его старый ризничий, — рассказывал Гимар. — Подходя к дому священника, ризничий увидел, как убийцы вскочили на коней и ускакали галопом. Но он их мне описал — у него оказалось отличное зрение, — и я сразу понял, о ком идет речь. Барона де Сент-Алина и дракона, который служит у него лакеем, забыть невозможно. Тогда, убежденный в том, что они направились сюда, я бросился следом за ними. Меня подгоняла необходимость обогнать их. Но, несмотря на все меры предосторожности, они поймали меня в западню... и едва не убили. Если бы не этот молодой человек, я бы погиб!
— И мы вместе с вами! — заключил Гийом. — Благодарю вас, друг мой! Я вам обязан жизнью моей дочери и моего внука.
— Вспомните, что ей по-прежнему грозит опасность! Паск уже выехал. Он обязательно приедет сюда, и если он ее найдет...
— Я помню об этом, — печально ответил Тремэн. — У меня действительно нет времени радоваться. Как вы полагаете, когда он будет здесь?
— Я определил его более чем на сутки, но из-за раны я потерял немало часов. С другой стороны, если он выбрал тот же маршрут — а это почти наверняка! — ему придется задержаться в Байе, потом во Вьервиле. Скажем, его следует ждать завтра к вечеру... Послезавтра он будет здесь, это несомненно. Что вы намерены делать?
— Что касается моих детей, я пока не знаю. Но сейчас я просто обязан свершить правосудие! Когда имеешь дело с таким бандитом, как этот Сент-Алин, высокие принципы почти смехотворны!
Два факела освещали кипятильню, когда Гийом пришел туда со своими сыновьями. Их сопровождали Потантен, Франсуа Ньель, Пьер Анбрюн и Александр де Варанвиль. Хотя уже наступила ночь, последний отказался покинуть «Тринадцать ветров» до окончания последнего акта разыгравшейся драмы.
— Моя мать не будет встревожена моим опозданием, — просто сказал он. — Она подумает, что дилижанс не прибыл вовремя, что нередко случается, и карета меня ждет... Или вы не собираетесь покончить с этим сегодня ночью?
— Мы не будем тянуть, — ответил ему Гийом.
В самом деле, телега для сена уже ждала возле кипятильни, у двери в которую дежурили два конюха. На телеге под бреднем лежало тело лакея-убийцы. Дагэ и Николя были внутри, присматривая за крепко связанным бароном, лежавшим на глинобитном полу.
Когда семеро мужчин вошли в кипятильню, Сент- Алин поднял голову и съехидничал:
— Сколько народа! Неужели даже связанный я внушаю вам такой ужас?
— Я не из тех, кто убивает путешественника в лесной чаще или закалывает кинжалом беззащитного священника в доме без слуг, как это делаете вы, — бросил ему Гийом, презрительно пожимая плечами. — Перед вами ваши судьи, я буду обвинителем, потому что мне очень важно, чтобы они узнали, какой перед ними негодяй.
— Судьи? К чему они? Вы же даете мне понять, что я уже осужден!
— Если хотите, можете называть их свидетелями, потому что я действительно не собираюсь оставить вам больше шансов на спасение. Поднимите его! — приказал Гийом, обращаясь к своим людям. — Я хочу, чтобы он стоя выслушал то, что я должен ему сказать.
Дагэ и Николя подхватили Сент-Алина и прислонили его к одному из больших котлов, который в дни большой стирки подвешивали над очагом из плоских камней. Несмотря на красноватый свет факелов, было заметно, что барон побледнел, и пот заструился по его лицу. С жестокой радостью Тремэн увидел в его глазах страх.
— Только за ваши преступления двух последних дней вы десять раз заслуживаете смерти! Вы убили аббата Николя, кюре Вьервиля, в его доме.
— Я его даже пальцем не тронул!