— Ласкай себя! — Давид взял в руку член и провел по всему стволу, чувствуя, как собственный организм колотит и подрагивает от вожделения.
Глава 37
Я взирала на пьяного Давида и, затащив его в квартиру, готова была убить.
Не хватало еще мне проблем с соседями!
Он, как грозный демон, начал стучать в мою дверь так, будто наступил конец света, а на часах было начало первого ночи. Я засиделась за просмотром любимого сериала. Пообещала себе, что посмотрю еще одну серию, и лягу спать.
Но не тут-то было!
Я поняла, что Давид пришел не разговаривать.
Он пришел взять свое.
То, чего у нас еще ни разу не было.
Куда скрылись мои гордость и самолюбие, когда его наглые пальцы, пока я висела безвольно на накачанном плече, нащупали клитор и мягко помассировали круговыми движениями, вызывая волну моментального возбуждения?
Я протестую, а тело-предатель без боя сдается под бешеным напором. А когда он порвал мой любимый свитер, в котором мне нравилось ходить дома, я испуганно смотрела в его глаза, наполненные дикостью, похотливой неуемной одержимостью.
— Ласкай себя! — гремел надо грозовой огромной тучей Давид, съедая безжалостным взглядом.
Я опешила, почувствовав, как щеки заливает краска.
— Ну-у-у-у… я не могу… — не знала, куда отвернуться, потому что прямо перед глазами Он. Голый, возбужденный. А самое обжигающее, разогревающее до максимума мою плоть — это его твердый, будто из гранита орган.
— Лана, заканчивай играть в девочку-целочку! Ты меня просила прошлый раз тебя трахнуть, передумала, что ли? — ирония, хлесткая, жесткая, била, но Давид был прав.
Я несмело провела пальцами по складочкам: влажным, горячим. Закрыла глаза и запрокинула голову. Лучше не смотреть на его боевой вид, а иначе, я чувствую себя нелепой порнозвездой перед толпой мужиков, осматривающих меня как кусок мяса.
— На меня смотри, Лана, не отворачивайся! — ухнул прямо мне в лицо бархатный, срывающийся на хрип бас Давида, опаляя горячим дыханием и энергетикой секса.
Господи! Он решил поиздеваться надо мной и моими невесть откуда взявшимися моральными принципами! Я помнила сцену с ним и Рамилем, но тогда алкоголь сделал темное дело и лишил напрочь стеснительности.
Давид бесцеремонно разглядывал, тяжело, рвано дыша, наклонился надо мной и провел массивной головкой по влажной промежности. Я вздрогнула. Это было как удар током, но настолько сладострастный, вызывающий экстаз прямо внутри вагины, желание приподняться и наконец-то вставить его мощный член в себя.
— Готова, детка? — произнес он и внезапно, подняв мои ноги на одно плечо, перекинул, нагнув меня в самую изощренную позу из Камасутры.
Охнула и уперлась руками в его бедра.
— Давид, может, мы начнем традиционно? — выдавила я, испугавшись, что от длительного воздержания, от огромного размера его агрегата желанный секс превратиться во второе «лишение» девственности.
Он только расхохотался и, погладив мои ягодицы, произнес:
— Маленькая, не бойся! Я не буду тебя сразу жестко трахать. Это мы оставим на потом. Ночь длинная, — и ухмылка, наполненная пошлостью и самыми эротичными намеками, заиграла на губах. Он мягко подался вперед и вошел массивной головкой в моей лоно.
Мне казалось, что я готова зубами вцепиться в шелковое покрывало, на котором лежала. Сжимая его стальные бицепсы, вонзала ногти, не чувствуя и не понимая, что может быть чертовски больно. Но в меня входил будто железный гигантский лом, растягивая, натягивая и грозя разорвать на две половинки. Мое необузданное возбуждение схлынуло и осталась только боль в промежности от члена Давида.
Я зажмурилась и наморщила нос от неприятных ощущений, которые стали адскими.
— Глаза открой и смотри на меня! — проворчал он, рассматривая мое лицо.
— Давид, мне больно! — пискнула я, заглядывая в плотоядную черную бездну его глаз.
Он живо перевернул меня на бок и пристроившись сзади, прошептал в самое ухо:
— Детка, так будет не полное проникновение, тебе понравится, — и по коже пробежали мелкие мурашки, снова пробуждая первобытные инстинкты.
«Хренов Казанова! Он действительно знает все о сексе, и уже не больно» — думала я в первые же секунды, как Давид снова загнал мощный орган, и стенки лона трепетно сжались в принятии влажного члена. Я судорожно выдохнула от ласковых долгих фрикций и вцепилась в мускулистое бедро, а он тем временем взял мою ногу и приподняв, прохрипел на ухо:
— Жаль, что у тебя нет зеркала. Хочу смотреть на тебя всю! Смотреть как я тебя буду трахать… — его голос срывался, и я чувствовала, как собственные пальцы тянуться к заветному бугорку для мастурбации.