— Откуда у тебя этот плащ? — спросила она, небрежно коснувшись наброшенной на мои плечи эгиды.
— Взял как добычу в бою, — ответил я. — Теперь должен вернуть законному владельцу.
— Очень верное намерение. Я знала лишь нескольких воинов, имевших такие плащи, и ни один не расстался бы со своей эгидой добровольно. Разве что…
Сехмет умолкла, не закончив фразы, будто вспомнив о чем-то давно забытом. Ее морды я почти не видел, да и что сумел бы по ней прочесть? Не специалист ведь по мимике крупных кошачьих.
— А как там, в других вселенных? — неожиданно для самого себя спросил я.
Кажется, богиня не обиделась, что оторвал ее от раздумий. Она не то усмехнулась, не то рыкнула, и сказала:
— Примерно так же, как в этой. То есть неспокойно. Конкуренция между игроками всех уровней с каждым годом становится жестче. Думаю, Демиурги совершили большую ошибку, позволив людям бесконтрольно размножаться в реальности-два. Ты даже не представляешь, как быстро это происходит, когда никто не умирает. А ведь предки всех разумных Версума именно люди, а не кто-то еще.
— А здесь действительно никто не умирает?
— Обычно нет. Но исключения бывают из чего угодно.
Сехмет опять замолчала. Я подозревал, что она изначально имела именно человеческую сущность. И не просто, а была именно из тех первых игроков, которых сама только что назвала предками. Возможно, что и моей соотечественницей. Не зря же она поняла прикол про самый гуманный суд.
— Вы неоправданно долго задерживаете всех нас, святейшая Сехмет, — раздался с Седалища недовольный голос толстяка с головой слона. — Как понимаю, ваш с Иваном разговор не имеет отношения к темам заседаний и может вестись в другом месте.
Богиня вздрогнула.
— Прошу меня извинить, — сказала она. — Вы совершенно правы, святейший Ганеша, и я немедленно возвращаюсь.
— Еще увидимся? — невольно вырвалось у меня.
— А разве ты этого хочешь? — удивилась женщина-львица.
— Заседание объявляется закрытым! — подвел итог председатель. — Следующее дело!..
Меня подхватил знакомый сверкающий вихрь, и я обнаружил себя стоящим посреди разгромленного эльфийского лагеря. Точно в той позе, в какой находился, когда Онуфрий воззвал к Суду. Все так же стоял у корыта Люцифер, сидел у колеса повозки Айк, лежали подле него волколатники. Только самого Онуфрия не было. Застывший мир потерял твердость, и я смог пошевелиться. В Срединном Пространстве, наверно, прошло всего несколько секунд. Айк и остальные видели вихрь, и как мы с бывшим королем скрылись в бушующем сиянии. А больше, должно быть, ничего.
Моя правая рука вцепилась во что-то весомое, тянущее ее к земле. Я посмотрел вниз и увидел, что держу два кошеля, большой и маленький, с вышитыми на них гербами. А-а-а, это почти тысяча золотых от Герхарда. Точнее — восемьсот сорок восемь от него, а сто от Каритека. Один из гербов городской, а второй — мага. Ну да, странно было бы, не имей такой волшебник, как Герхард, своего герба.
«Вы выиграли три дела подряд в Суде Высшей Справедливости, — похвалила меня система. — Награда: 1000 очков Дарований и очередной уровень».
Вот как? Неожиданно. И отрадно. После схватки с Хонором я наградных уровней не получал: ни за эпичный разгром Каритека при побеге из ополчения, ни за предотвращение нашествия вендиго, и утвердился в мысли, что эта плюшка доступна лишь для начинающих. Сорок первый уровень я взял во время боя с остроухими. Теперь сорок второй. Хороший рост показываем, а?
«Ваше достижение отмечено упоминаниями в Летописях Аусанга и Анналах Вселенной Дагора. Целых полгода на вас будет лежать Печать Справедливости, помогающая решать любые спорные вопросы в свою пользу. Остерегайтесь, однако, использовать это в нечистых целях».
Да уж у меня и самого хватило бы ума не размахивать Печатью при мошеннических сделках. Так что предостережения излишни. Клянусь прикрываться Справедливостью лишь от явной и несомненной Несправедливости. Готовьте достижение «Ум, честь и совесть отдельно взятого Мирового Острова» через полгода…