Вот так же стоял Маринов у дверей кладовой. Он был доволен. Надувал щеки и радовался, что внушает такой страх.
Но через несколько дней Евгений снова пришел. Он и сам не знал, почему ищет Маринова. Сознавал, что тот опять его унизит, и все-таки шел туда, где мог его встретить. А ведь раньше Евгений всегда обходил его стороной. Как высоту, которую нельзя взять. Маринов только посматривал на него и ничего не говорил.
Именно в то время заболел Кирилл Янев. Он работал на лебедке. На здоровье пожаловаться не мог, но был чрезвычайно мнителен. Увидит на руке прыщик — и бегом к врачу: «Посмотри-ка, что это у меня?»
В тот день он лег на койку и, схватившись за живот, простонал:
— Доктор, умираю.
Кажется, на сей раз он не преувеличивал. Корчился на койке и кричал:
— Прошу тебя, скорее… скорее… Помоги, доктор!
А может, это он со страху?
Надо было разобраться, и как можно скорее. Евгений стал осматривать больного, и тут в дверях появился Маринов. Улыбающийся, довольный, он огляделся по сторонам и, словно собираясь сообщить радостную весть, спросил:
— Вызвать скорую помощь? — И приветливо, чрезвычайно приветливо улыбнулся.
— Не знаю.
— Почему же ты не знаешь, доктор?
— Я еще не осмотрел больного.
— А когда осмотришь, будешь знать?
И улыбнулся еще шире. Совершенно открыто. Всем своим видом показывая, что пришел поиздеваться. Улыбка его была достаточно красноречива: «Я тебя поставлю на место… сделаю из тебя посмешище, и тогда шныряй по складам сколько хочешь. Что бы ты ни нашел, все равно никто тебе не поверит».
— Ну, так как же, вызвать машину, доктор?
И снова улыбнулся: «Ты у меня навсегда отучишься нос задирать».
— Я не могу решить сразу. Зайдите попозже.
— Я-то зайду… а ты осматривай.
Кирилл сейчас же застонал:
— В больницу меня отправишь, а, доктор?.. Опасно я болен? Скажи мне правду, доктор, прямо скажи!
Евгений снова ощупал живот. Всю жизнь будет он помнить этот живот. Задранная кверху майка и синие бумажные брюки. Он опасался аппендицита. В таких случаях нельзя медлить. Дорога каждая минута. Студентом он часто слышал о неправильных диагнозах при аппендиците.
«Вот… видите этот труп!.. — говорил ассистент. — Врач думал, что это простой энтерит, а оказался аппендицит. Дал слабительное… и вот результат! Врач сейчас в Сливенской тюрьме».
Потом ассистент добавлял, что аппендицит действительно коварная болезнь и часто ставит в тупик даже самых опытных профессоров.
А здесь не было лаборатории, не было ничего. Он не мог сделать анализ крови и проверить, не увеличено ли число лейкоцитов. В его распоряжении были только десять пальцев, и с их помощью он должен был поставить диагноз.
Первое, что пришло ему в голову, была «визитная карточка». Он вспомнил одного профессора, который, театрально разводя руками, говорил:
«Ищите визитную карточку — защитное напряжение мышц. Помните, коллеги, эта визитная карточка говорит: «Здесь опасное воспаление».
Он искал это напряжение мышц и беспрестанно находил его. Вот он, аппендицит! Отдергивал руку, выжидал несколько минут и потом, забыв о только что сделанных выводах, снова ощупывал живот. Есть. На том же месте. А вдруг он ошибается? Он отводил глаза в сторону и снова и снова ощупывал живот. То же самое. Надо вызывать машину. Но только хотел он выпрямиться, как неожиданно обнаружил, что и с другой стороны живота такое же напряжение.
Видимо, Кирилл бессознательно напрягал мышцы живота. Нет, это не аппендицит, говорил себе Евгений. Он бросался из одной крайности в другую. Так нельзя. Надо взять себя в руки. Вот сейчас, спокойно и все сначала, в последний раз. И он опять клал руку на твердый живот. Нет сомнений. Очевидное напряжение. Но почему и с другой стороны то же? Воспаление захватило и эту сторону! В этот момент в дверях опять появился Маринов, торжествующе улыбаясь.
— Ну как, доктор? Решил?
— Сейчас, сейчас…
— Ну что ж, подождем!
Евгений снова повернулся к Кириллу:
— Потерпи, Кирилл, очень тебя прошу… Потерпи немного… Скажи мне, вот тут, именно тут, болит?.. А когда я убираю руку, сильнее болит или меньше?
— Больно… не трогай меня… больно.
— А здесь?.. Скажи, и здесь?.. Сейчас, минутку.
— И здесь… очень больно.