– Не вопрос, какая модель тебя устроит?
– Помнишь, в гримёрке я играл на Martin-D45? Она вполне подойдёт. И лучше получить инструмент накануне, я хоть дома порепетировал бы.
– Договорились! Кстати, играть будешь минут тридцать, не больше, наберёшь материала?
– Сольная программа где-то на полчаса и рассчитана, так что не переживай. А сколько гонорар, если не секрет?
– Э-э-э… Ну, если бы с группой – тогда по семь фунтов на каждого вышло бы, а так получишь двенадцать. Пойми, я ведь тоже рискую, ещё неизвестно, как тебя примет публика.
– Будем надеяться, что не освистают.
Эх, тут я с тоской вспомнил наше московское трио. С Ивановым-Крамским и Каширским выступление получилось бы вполне удобоваримым, а так придётся отбиваться в одиночку. Ладно, я как-никак по той-то жизни профессиональный музыкант, инструментом владею прилично, выкарабкаемся. Ещё и не в такие передряги попадал. Особенно если вспомнить, как на одной подмосковной даче работал на корпоративе перед ворами в законе… Хотя лучше не вспоминать.
Итак, выступает Джоплин, то есть народ соберётся потусить под ритм-энд-блюз в угаре марихуаны. Или LSD, как-то ещё не интересовался, что сейчас молодёжь вкуривает или всасывает. По идее, и я должен исполнять что-то блюзовое. Хрен знает, прокатит или нет, придумывать что-то новое не было ни малейшего желания, но моя программа состояла почти полностью из баллад. Будем надеяться, что меня не закидают пустыми пивными бутылками. Или даже полными, что, наверное, более чревато при прямом попадании в голову.
О мероприятии я решил Федулову не докладывать, ни к чему лишние вопросы. Надеюсь, он и не узнает об этом междусобойчике в одном из ночных клубов Лондона. А двенадцать фунтов будут точно нелишними, учитывая, что до зарплаты у меня оставалось денег всего ничего. Хорошо ещё, что до района Фулхэм, где находились «Стэмфорд Бридж» и штаб-квартира «Челси», от моего дома было не так далеко, поэтому я мог позволить себе пешую прогулку, а не тратиться на метро, автобус и тем более такси.
Учитывая относительно близкое расположение нашей базы от домика Максимыча, я беззастенчиво этим пользовался. В том смысле, что иногда позволял себе заглядывать в гости к старику, который был только рад попарить земляка и угостить его своим фирменным квасом. Как-то, нежась после парилки с кружкой холодного ядрёного кваса, вышибавшего лёгкую слезу, я посоветовал Максимычу организовать массовое производство прохладительного русского напитка.
– Оформишь лицензию, договоришься для начала с хозяевами небольших магазинчиков, посмотришь, как дело пойдёт. И кстати, на аглицкий манер назови его «MaximЫch». Давай я тебе даже на бумажке напишу – с большой русской буквой «Ы», как мне кажется, будет выглядеть более стильно.
– А что, идея неплохая, – почесал лоб Чуйко. – Надо её обмозговать, что и как. Давай-ка я тебе ещё кваску плесну, нечего с пустой кружкой куковать.
В субботу, 27 февраля, я получил в своё распоряжение обещанную гитару вместе со вполне приличным кофром и весь вечер гонял программу, прикидывая, как это будет выглядеть завтра в прокуренном зале ночного клуба. Поневоле вспомнились «квартирники» молодого Алексея Лозового, как сидели на кухнях до утра, перебирая струны и гоняя чай из опилок. Может, и здесь, в Лондоне, устроить нечто подобное? Собирать молодых рокеров, из которых кое-кто уже вкусил славы, и петь друг другу песни под настоящий ароматный чай? Вот только режим может полететь к чертям. В общем, с этой мыслью надо будет как-нибудь переспать.
А на следующий день я появился на Уордор-стрит, 33 за час до своего выхода на сцену. Олдхэм меня уже поджидал, показал мне место моего будущего выступления. Пока клуб напоминал вполне цивильное заведение, люди выпивали и закусывали, а на небольшой сцене темнокожие музыканты негромко наигрывали джаз, под который некоторые посетители медленно двигались на танцполе. Как-то и не верилось, что через час-другой здесь будет настоящий ад. Или я всё же немного преувеличиваю?
За полчаса до начала моего выступления к чёрному ходу подъехала Джоплин вместе со своей группой из трёх музыкантов – явно не Big Brother & The Holding Company, с которыми она скорешится только летом этого года. Н-да, недаром в университете, где она училась, в одной из студенческих газет её назвали «самым страшным из парней». Было в ней что-то… мужиковатое. Да ещё торчавшая изо рта сигарета…
Но в то же время от Дженис исходили какие-то располагающие флюиды, мне редко в жизни – в той и этой – встречались люди, обладающие таким магнетизмом. Плюс на это накладывалось понимание, что я лицезрею очередную легенду рок-музыки, которая выбрала лучший мир в возрасте всего двадцати семи лет. Хендрикс, Джоплин, Моррисон… Они ушли один за другим, меньше чем за год, все практически ровесники. И всех сгубили алкоголь или наркотики, а скорее и то и другое. Предупредить их? А смысл? Всё равно как кололись, пили, курили, так и продолжат это делать, отыскивая в угаре вдохновение. Деструктивные личности, и при этом некоторые из них, как та же Джоплин, притягивали к себе людей.