Но может, еще найдется? "В доме Отца Моего обителей много"…
— Гэйны!
Тринн влетел в кабинет - бледный, я его таким и не видела.
— Гэйны, тревога! Берем оружие для Тверди и защиту в максимальной выкладке! Пошли!
В брюхе вертолета я оказалась совсем рядом с Тринном. Поэтому мне хорошо слышно все, что он говорит.
Такого еще не было на нашем веку - в Лайс прорвались гнуски!
Они вошли в Шавар, одну из дейтрийских жилых зон, в поселок. Дарайцы-таки решились использовать этих чудовищ. Сейчас они уже почти уничтожили поселок, уничтожили воинскую часть, которая там размещалась, и четыре шехи, брошенные на помощь, и вот-вот выйдут за границы зоны - в Лайс. Убивать, потому что ничего другого гнуски делать не умеют.
Если мы не остановим их, отношения Дейтроса с Лайсом, и без того натянутые, станут катастрофически плохими. Но это еще ладно. Там ведь около трех тысяч гнусков. Пока неясно, какого масштаба разрушения они способны произвести…
На мне пуленепробиваемый шлем, плотно охвативший голову и челюсти, бронежилет. Теперь у меня уже не Клосс, а нормальный Шит (хорошее название для автомата! Хотя по-дейтрийски это просто бессмысленная аббревиатура), тяжелый, с подствольником, а еще и Дефф под мышкой в кобуре. И патронов достаточно, и гранат 12 штук. Даже двигаться со всем этим тяжеловато, но ничего, все это пригодится. Сейчас вряд ли удастся легко и просто вывести гнусков в Медиану - там они почти беззащитны, конечно, но ведь они уже рассредоточились. Отлавливать и выводить по одному, небольшими группами. Как получится.
В Шавар сейчас со всех сторон забрасывают гэйнов, курсантов, рядовых, офицеров - кого попало. Лишь бы остановить. А зубы так и стучат. Проклятые гнуски… Аллин сложил руки и молится. А ведь это правильно. Один его вид действует успокаивающе, и я тоже начинаю молиться, поворачивая колечко на пальце. На все воля Божья. Ну смерть - значит, смерть, что ж теперь?
Я спрыгиваю на землю прямо из вертолета, лесенок не предусмотрено, некогда. Быстро пристраиваюсь к своему сену. И вдруг вижу вдалеке - Эльгеро. Он в соседней машине был. Он с нами. Ну да, естественно, если бросают всех - то всех. И даже крутого стаффина с Тримы. Эльгеро командует, строит кого-то там, кажется, младший сен. А мне тепло от мысли, что он тоже здесь. Даже кажется, что ничего плохого не случится.
Вот за ребятишек, если честно, очень уж страшно. Я с Земли. Я никак, никогда не смогу привыкнуть к тому, что в 14 лет уже можно воевать. Они же под тяжестью автоматов шатаются. И хоть бы против гнусков-то их не кидали! В Медиане, конечно, талантливая 14летняя девчушка даст сто очков вперед любому дарайскому боевику.
Но их кидают и против гнусков, на Тверди. Они - взрослые. Квиссаны.
— А это что? Кто?
Чья-то морда со зверским выражением. Три золотые нашивки, какой-то зеннор. Прямо передо мной.
— Что это за часть? Откуда?
— Квенсен, Чарона, - отвечаю я.
— Квенсе-ен? - зеннор выкатывает глаза, я поспешно добавляю.
— Сен иль Дор, переквалификационный.
— А, ясно, - на морде облегчение и понимание. Ну да, квенсен - это хрупкие, маленькие бойцы, дети. Явно не мы, - командир ваш где, шендак? Что стоите?
— А вон, вон, хесс Тринн, - я показываю на Тринна, который как раз цепляет переговорник под шлем.
Еще немного - и вперед. Ждем до команды.
Мы очень долго не видели гнусков.
Мы просто шли через поселок - нам поставили задачу, вместе с младшими сенами, зачистить его. Шли, изо всех сил стараясь не смотреть по сторонам. Смотреть было нужно - если гнуски здесь остались, то они прятались. И смотреть было невозможно. Такого никто из нас еще не видел.
Люди убивают не так.
Даже дорши. Хотя это они только у себя в Дарайе гуманисты. Как-то мы видели деревню в Килне, после того, как они там прошлись. Воины света. Армия добра. Несколько раз наши попадали в плен там, в Килне, и мы потом находили их тела. Да, это было страшно.
И все же это выглядело не так. Там все же хоть какая-то логика чувствовалась в зверствах. Там это можно было не простить, конечно, но понять.
Шендак! Вот теперь затошнило и меня. Я, к сожалению, успела разглядеть, почти запнувшись за ЭТО. Это не просто оторванная детская ручка. Не взрывом. Эту ручку со вкусом выкрутили из сустава, аккуратно так. Эсвин хватает меня за плечо.
— Кей! - предупреждающе, - Не смотри!
Я и не смотрю! Шендак, я не смотрю! Хотя эти части от старательно разобранных живых человеческих тел просто так себе разбросаны по улице. Лучше смотреть на здания. Дверь не просто выбита или сорвана с петель, в ней художественно вырезана сюрреалистическая рваная дыра. Половина дома разрушена, руины дымятся. Кажется, на полу чья-то голова. Не смотреть. Что-то свисает сверху, болтается на ниточке, я едва успеваю увернуться, и меня снова тошнит, потому что это - глаз.
Видно, на глазном нерве. Как это у них получилось? Я останавливаюсь, и меня все же выворачивает прямо на пол. Не я одна такая. Нервы у нас крепкие, опыт большой, но это…
Детки-вандалы, забрались в игрушечный магазин и поломали, разобрали, порвали все, что могли.
Аккуратно разложенные на столе собачьи лапки - все четыре. И хвост. Все аккуратно выкручено из суставов, на концах - кровавое, закрученное в спирали мясо. Голова собаки - без глаз - брошена под стол.
А между тем мы идем правильно, грамотно, по стеночке, внимательно прислушиваясь. Откуда-то с улицы доносится пальба. А так - ничего. Только к стеночке не прикасаться. На ней намазано что-то. И можно догадаться, что, только лучше не догадываться.
Шендак. Мать твою.
Здесь никого нет. Никого.
— Дальше, - говорит Эсвин, - следующий дом.
Он ведь всегда спокоен, здоровяк, огромная, совершенно непробиваемая туша. Только сейчас я чувствую, как даже его трясет.
Мы осторожно выходим из дома. Я вдруг понимаю, какая мертвая здесь тишина. И что это такое - мертвая тишина. Мертвая.
Откуда-то доносится пальба и редкие взрывы, но они лишь усиливают тишину.
У соседнего дома нас накрыло - вначале был залп, мы успели разлететься, Эсвин в кусты, я за угол. Потом я увидела, как надвигается ОНО. Я уже видела гнусков своими глазами, но зрелище убило меня все равно. Оно - покрытая шерстью гора мяса. Клыки. Когти. Оно слишком похоже на человека. Руки затряслись, но я успела поднять "Шит", и его уже разорвало, из здоровенной дыры в туловище забил почти черный поток крови, и гнуск зашатался, а я снова метнулась за угол, потому что по мне хлестнуло огнем, и даже слегка задело, стреляли из огнемета, и куст, как в Библии, запылал, но Эсвин уже выкатился оттуда, и палил по гнускам, лежа на животе, из небольшой канавки. Тварь с огнеметом стояла уже прямо передо мной, надо мной, как гора, и щерила гигантские клыки, а ведь этими клыками они и рвут, только сначала ему надо меня обездвижить, а черта с два, я бросила на землю тример, "эшеро Медиана", обойдешься без предупреждения. Мы с гнуском оказались в сером темном пространстве, и я облегченно вздохнула, на автомате накидывая на себя радужную сферу и выпуская "синие стрелы". Гнуски в Медиане беззащитны, хуже доршей - они даже маки производить не могут. Ярость моя была такой, что обычные "синие стрелы" разорвали тело гнуска буквально на куски. Я передохнула несколько секунд и держа "Шит" наготове, вернулась на Твердь. Там уже ситуация исправилась - на помощь подоспели Майри и Лоренс, и расстреляли остальных гнусков. Эсвина все же зацепило огнем, челюсть, висок, плечо обгорели, куртка на плече спеклась в черную массу. "Фигня, - сказал он, - пошли дальше".
…мы лежим за разваленной низкой стеной и периодически стреляем, ждем, когда наши зайдут с другой стороны. Рядом со мной теперь Аллин. Его лицо - светлое, полудетское - перемазано грязью и, кажется, кровью. Глаза на этом фоне - сияющие и огромные. Полные боли. Эсвин справа шипит и ругается.
Мы бежим через площадь, и сзади стреляют, но укрыться негде, бежать, только бежать. "Я задержу", - Аллин оборачивается, падает, стреляет с колена. Мы бежим. Слишком страшно. Ничего не соображаю… Поскальзываюсь - это что-то склизкое, чьи-то внутренности, выдранные гнуском. Укрытие. Падаем. Я оборачиваюсь наконец, Аллин лежит посреди площади, ничком, скорчившись. Двое гнусков неторопливо приближаются к нему, тянутся когти… а ведь он, может быть, еще жив! Я выскальзываю из укрытия.