На тёмной стороне Андромеды
Вместо предисловия:
Дело было вечером, делать было нечего, и я позволил себе ввязаться в очередной спор из серии «в интернете кто-то неправ», посвященный знаменитому научно-фантастическому роману великого советского писателя-фантаста Ивана Антоновича Ефремова «Туманность Андромеды» (я не слишком переборщил с пафосными прилагательными? не переборщил? нет? нет? не переборщил? в глаза смотри!!! не переборщил, нет?!) Слово за слово, и я принялся сочинять фанфик по мотивам. Опомнился только через месяц, когда число знаков превысило двести тысяч, и только тогда остановился. Вроде бы. Но это не точно.
Как могут легко догадаться постоянные читатели, на выходе получилась полная деконструкция посылов, низвержение кумиров, разоблачение смыслов и нагромождение набросов. Если что, я Ефремова уважаю, но с некоторых пор считаю, что он был неправ — примерно как Профессор. Я лучше знаю, как должно быть на самом деле (я не переборщил с иронией? нет? не переборщил?) Поэтому радикальным фанатам «Андромеды» читать не стоит, наверно. Тем более что в процессе я не особенно старался и с литературной точки зрения данный опус оставляет желать лучшего. Прямо скажем, не «Талантливая мисс Ригли» (я все еще очень горжусь этой главой). Ну а что вы хотите от фанфика? Это по умолчанию низкий жанр, не идущий ни в какое сравнение с высоким слогом и яростным штилем оригинала.
Но если все-таки рискнете прочитать, то не спешите праведно возмущаться, завидев тот или иной сюжетный поворот. Подумайте хорошенько — возможно, вы чего-то не знаете или не помните. Потому как примерно 99,9 процентов сюжетных поворотов я готов защищать с цитатами из первоисточника. Так-то вот.
Ах, да, самое время спросить — а почему на КДПВ (Картинке Для Привлечения Внимания) изображены Колониальные Морские Пехотинцы, герои американского фантастического боевика «Aliens» / «Чужие» 1986 года?
Вот именно!!!
Вместо эпиграфа:
«— Звездные короли и полководцы Империи! — воскликнул Фрека, и звук его голоса прокатился по залу подобно волне, набирая все большую силу, в то время как он продолжал: — Свыше сотни лет вы и ваши отцы сражались во славу Великого Трона! Это вы, ведомые Гилмером, пронесли штандарты Имперской Земли до самого Края Внешнего Космоса и водрузили их под светом звезд самой Андромеды!..»
Глава 1. Прибытие
Пробуждение было ужасным. Как писали в старинных романах, в голове работали все кузницы ада.
Они говорили, что в анабиозе не бывает снов, но сны все-таки пришли — самые настоящие ночные кошмары; и даже нечто, что гораздо хуже кошмаров — что-то до невозможности мерзкое и отвратительное, липкое, тягучее… Он не мог сказать, как долго это продолжалось, но в какой-то момент кошмар отступил, и где-то над самым ухом прозвучал мягкий женский голос:
— Вы помните, кто вы такой?
Человек с трудом разлепил совсем не пересохшие губы:
— Да… помню…
— Тогда назовите себя.
— Томас Хеллборн… капитан… Морская Пехота Нового Альбиона… личный номер Пи-Ти-Эф-7811224…
— Очень хорошо, капитан. Вы помните, где вы находитесь?
— Да… на борту… «Джозеф Конрад» — военный корабль Нового Альбиона…
— Ваша миссия?
— Совершенно секретно… Я не имею права обсуждать ее с лицами, не имеющими специального допуска…
— Между прочим, я имею такой допуск, но к этому мы еще вернемся. Вы помните, какой сейчас год, мистер Хеллборн?
— 2199… 2199-й от Рождества Христова…
— А вот здесь вы ошибаетесь. У меня для вас целая куча новостей, капитан. Просыпайтесь, скорее просыпайтесь…
* * * * *
Несколько часов спустя окончательно пришедший в себя капитан Томас Хеллборн нервно вышагивал взад-вперед по капитанскому мостику военного звездолета «Джозеф Конрад», в то время как коммандер Синтия Кромарти, старший помощник, наблюдала за ним с воистину олимпийским спокойствием. За обзорным бронестеклом царили вечная космическая тьма и равнодушные звезды.
— Две тысячи… две тысячи лет!.. — раз за разом повторял капитан. — Ты уверена?!
Это был нервный молодой человек — молодой по стандартам его эпохи, конечно, тридцать три года с небольшим. Высокий, крепкий, широкоплечий — настоящий морской пехотинец; чисто выбритый, коротко стриженный, массивная челюсть, приплюснутый «боксерский» нос, который он когда-то не стал исправлять, потому что это было своего рода отличительный знак и яркий признак принадлежности к профессии — как и два еле заметных диагональных шрама на правой щеке.