Но покойный капитан Арадачи уже никак не мог передумать.
Всепожирающая ударная волна термоядерного взрыва ринулась во все стороны. В черном небе Горгоны уже не в первый раз за этот длинный день как будто взошло второе солнце — ярче тысячи обычных солнц и ярче миллиона железных звезд. Среди прочих наблюдателей за этим рукотворным восходом следила Виктория-Мако Аматерасу-Виндзор, лучшая многих понимавшая, что означает этот взрыв — смотрела и чувствовала, как ее душат слезы ярости и беспросветного отчаяния.
Глава 16. Потерпевшие кораблекрушение в океане времени
Сержант-пилот Колетт Ферро увела десантный челнок за горизонт — подальше от «Ямато», «Нежной Смерти» и мрачной равнины, на которой валялся таинственный спиралодиск из Туманности Андромеды. За горизонтом простирался самый настоящий океан — огромный, страшный, пугающий. Маленький кораблик несся над ленивыми черными волнами — такими же черными, как и почти все на этой проклятой планете; луч носового прожектора метался из стороны в сторону, пытаясь обнаружить хоть какой-то клочок твердой земли, пригодный для посадки. И когда Ферро была почти готова повернуть назад — баки с топливом стремительно пустели — такой клочок наконец-то показался на горизонте. Совсем небольшой островок, согласно показаниям радара — примерно три на три километра. Челнок описал над островом круг почета и не сразу, но нашел удобное место для посадки — более-менее ровную площадку, окруженную странными деталями местного пейзажа — на первый взгляд, каменными полукруглыми валунами (разумеется, черными). Когда смолкли двигатели, и пассажиры выбрались наружу, то обнаружили, что остров покрыт вовсе не валунами, а таинственными невысокими деревьями, увенчанными круглыми черными шляпками. Проще сказать — гигантскими грибами.
— Как говорил один из моих любимых персонажей, природа всегда найдет выход! — заметил доктор Остин Фергюсон.
Доктор Фергюсон, офицер медицинской службы Нового Альбиона, был одним из самых ценных членов экипажа, спасенных с погибающего «Джозефа Конрада». Сержант Дуэйн Хикс, переживший несколько стратегических кампаний, конфликтов низкой интенсивности и других военных приключений, понимал это, как никто другой. Круглый, как шарик, доктор, казалось, не ходил, а катился по твердой земле, и, благодаря низко расположенному центру тяжести, более-менее прекрасно чувствовал себя на поверхности Горгоны.
— При двух с лишним «же» деревья не могут быть слишком высокими, — продолжал Фергюсон. — Я бы сказал, что эти грибы идеально вписываются в местные условия. Широкая шляпка помогает им впитывать инфракрасные лучи железной звезды… впрочем, сейчас это неважно. — Доктор бросил взгляд на горгонское небо, по-прежнему усыпанное многочисленными звездами. — Как там сказал капитан Хеллборн — прошло четырнадцать лет? Знаете, сержант, я всего лишь доктор медицины, а не астроном, но перед тем как оказаться на борту «Конрада», прошел стандартную базовую подготовку офицеров космического флота. И вот я стою здесь, в двух световых годах от Земли, смотрю на это небо и понимаю, что с ним что-то не так. Ничего не хотите рассказать мне, мистер Хикс?
Хикс ответил не сразу. Сержант и доктор стояли чуть в стороне от остальных членов команды, покинувших челнок, чтобы испытать сомнительное удовольствие — подышать свежим горгонским воздухом под давлением в 1,4 атмосферы. Воздух был действительно свеж — 19 градусов Цельсия. По меркам этого мира — адская жара. Как и мечтала Джанетт Васкес, они действительно приземлились довольно близко от экватора.
— Капитан Хеллборн приказал мне молчать, — наконец-то соизволил ответить сержант. — И я все еще надеюсь отыскать его и выручить. Я у него в долгу.
— Но его пока что здесь нет, — мягко напомнил доктор Остин. — Теперь командуете вы. Вы принимаете решения, вы отвечаете за этих людей — ну и так далее.
— Разве не вы, сэр? — удивился Хикс. — Вы старше меня по званию, и я полагал, что…
— Нет, — решительно отрезал доктор. — Давайте каждый будет заниматься своим делом. Я буду выписывать таблетки и ставить градусники, а вы — руководить военными операциями. Что же касается истинной даты на календаре — вряд ли в настоящий момент она имеет какое-то значение. Поэтому я не стану заставлять вас нарушить приказ капитана. Хоть и боюсь, что нам еще придется вернуться к этому разговору. А пока — командуйте, сержант!