Эрик попытался успокоиться и стал снова пристально вглядываться в экран. Вдруг он резко подался вперед, глаза у него расширились.
Эмили вернулась в гостиную и стояла на коленях у коробки с книгами, явно что-то отыскивая.
А в это время — Эрик это ясно видел на другом экране — ручка двери, ведущей с веранды в кабинет, стала медленно поворачиваться. Но она же включила сигнализацию! Значит, кто-то ее нарушил!
В кабинете возникла фигура в темном спортивном костюме и в маске, какие надевают лыжники. Человек проскользнул за кресло, в котором обычно сидела Эмили, и опустился на колени. Он достал что-то из кармана. Эрик через секунду смог отчетливо различить, как мужчина развел руки в стороны, словно растягивал веревку, испытывая ее на прочность.
Эмили появилась в кабинете с книгой в руках, села в кресло и углубилась в чтение.
Человек не шевелился.
— Он наслаждается, — изумленно прошептал Эрик. — Он не хочет, чтобы все кончилось слишком быстро. Я его понимаю. Я понимаю!
84
В половине девятого вечера в субботу Томми Дагган и Пит Уолш были еще на работе. Боб Фриз упорно отказывался отвечать на вопросы о том, где он был в четверг во второй половине дня и вечером, а сейчас он был отправлен в монмаутскую больницу с жалобами на боли в сердце.
— Он тянет время, придумывая историю, которая прозвучит правдоподобно в суде, — сказал Томми. — События тут могут развиваться по двум сценариям: либо Фриз — серийный убийца, и на нем смерть Марты Лоуренс, Карлы Харпер, доктора Мэдден, миссис Джойс и его жены Натали. Или он убил только свою жену. Есть, конечно, еще и третий вариант — что он невиновен.
— Тебя беспокоит, что третий кусок шарфа еще не нашелся? — спросил Пит.
— А как ты думаешь? Почему у меня такое чувство, что убийство Натали Фриз — это уловка, чтобы убедить нас, что убийца завершил свой план?
— Если, конечно, убийство Натали не было результатом ссоры между мужем и женой, которое муж хотел выдать за очередное преступление маньяка. Тогда Боб Фриз оказывается под подозрением, а маньяк тут ни при чем.
— Это означает, что сегодня вечером в Спринг-Лейк должна погибнуть еще одна молодая женщина. Но кто? Я только что проверял — никаких происшествий. Ладно, хватит на сегодня. Уже поздно, и нам больше здесь делать нечего.
— Хотя кое-что мы все же сделали. Пока мы были на месте преступления, звонил Уилкокс и дал согласие на то, чтобы мы снабдили его подслушивающим устройством. А еще мы зафиксировали попытку вымогательства со стороны Джины Филдинг.
— Послезавтра секреты Уилкокса опубликуют в «Нэшнл дейли». Согласившись подставить Джину, он заигрывает с нами. Но я все же не очень-то ему доверяю. Подозрения с него не сняты, учти.
Они уже собрались уходить, когда Пит сказал:
— Подожди минутку. — Он указал на конверт на столе Томми. — Мы так и не отдали Эмили Грэхем увеличенную фотографию, а ведь мы обещали.
— Захвати ее с собой и навести ее завтра.
В этот момент зазвонил телефон. Полиция Спринг-Лейк сообщала, что личность преследователя Эмили Грэхем установлена, сейчас он находится в городе.
Услышав это сообщение, Томми сказал:
— Хотя, пожалуй, забросим-ка мы ей фотографию сегодня.
85
Мобильник Эмили лежал у нее в кармане. Это вошло в привычку — с тех пор, как в прошлое воскресенье ей подсунули под дверь ее фотографию в церкви. Она достала мобильник, надеясь, что бабушка еще не легла и не выключила телефон. Эмили читала последний дневник Джулии Гордон Лоуренс, и у нее возник вопрос, на который, она надеялась, ее бабушка сможет ответить.
Она уже знала из предыдущих записей в дневнике, что вторая жена Ричарда Картера родила в 1900 году девочку. Поэтому ее озадачила запись в дневнике за 1911 год. Джулия писала:
"Я получила письмо от Лавинии. Она пишет, что очень была рада оказаться дома в Денвере. Прошел год, ее малышка оправилась после потери отца и процветает. Лавиния сама признается, что испытывает большое облегчение.
На самом деле она на удивление откровенна. Она пишет, что Дуглас в глубине души был человек очень холодный и иногда она даже боялась его. Она чувствует, что его смерть явилась для нее благом, освободившим ее от него, и дала ей возможность вырастить ребенка в нормальной и доброжелательной атмосфере".
Эмили отложила дневник и набрала номер бабушки. Бабушка ответила сразу же, что свидетельствовало о том, что она не спит и смотрит телевизор. Скорее всего, она будет не в восторге от того, что ей помешали.
— Бабуля, — сказала Эмили, — я прочитаю тебе кое-что, без тебя мне с этим не разобраться.
— Ну хорошо, милочка.
Эмили объяснила, что она прочитает некоторые выдержки из дневника Джулии Лоуренс.
— Почему она называет его Дуглас, когда его звали Ричард?
— О, это я могу тебе объяснить. Его полное имя Дуглас Ричард, но в то время было принято называть человека его вторым именем, если у него было то же имя, что и у его отца. Жених Маделайн был на самом деле Дуглас Ричард-третий. Как я понимаю, его отец был очень интересный, можно даже сказать, красивый мужчина.
— Значит, он был красивый мужчина, у которого была больная жена, и все деньги принадлежали ей. Бабуля, ты мне очень помогла. Я знаю, ты смотрела телевизор, так что смотри дальше. Я тебе завтра позвоню.
Эмили отключила телефон.
— Убийца — это не молодой Дуглас, — уверенно произнесла она. — И не его кузен Алан. Это его отец! А когда он умер, его жена и дочь переехали в Денвер.
Денвер! И тут Эмили осенило.
— Уилл Стаффорд вырос в Денвере! Его мать жила в Денвере! — сказала она вслух.
И вдруг ощутила чье-то присутствие у себя за спиной и замерла, похолодев от ужаса, когда услышала над ухом шепот.
— Все правильно, Эмили, — сказал Уилл Стаффорд. — Я и правда вырос в Денвере.
Прежде чем Эмили смогла пошевельнуться, ее руки были прижаты к бокам. Она пыталась подняться, но веревка обвилась вокруг ее груди, приковав ее к спинке кресла.
Опустившись на колени, Стаффорд с молниеносной быстротой связал ей ноги.
Эмили едва удержалась, чтобы не закричать. Это было бы бессмысленно. Стаффорд залепил бы ей рот скотчем. «Заговори с ним, — подсказывал ей внутренний голос. — Заставь его разговориться! За домом наблюдает полиция. Может быть, если они позвонят в дверь и никто не ответит, они взломают дверь», — лихорадочно соображала Эмили.
Стаффорд встал. Снял маску, расстегнул куртку и спустил лыжные брюки.
На нем была надета старомодная рубашка с крахмальным воротничком и галстук. Широкие, по моде начала прошлого века, лацканы его пиджака подчеркивали идеальную белизну сорочки. Волосы были гладко зачесаны назад, четкий пробор разделял их слева. Волосы казались темнее, чем на самом деле, так же как и брови.
Эмили с изумлением увидела, что над верхней губой он прочертил тоненькую полоску усиков.
— Разрешите представиться, миссис Грэхем? — сказал он с легким поклоном. — Я Дуглас Ричард Картер.
«Без паники, — попыталась внушить себе Эмили. — Если я впаду в панику, все погибло. Чем дольше я продержусь, тем больше шансов у полиции прийти на помощь».
— Рада познакомиться с вами, — сказала она, пытаясь скрыть свой страх и едва шевеля пересохшими губами.
— Вы, конечно, поняли, что вы должны умереть? Эллен Свейн ждет вас в своей могиле.
«У него даже голос изменился, — удивленно подумала Эмили. — Слова звучат четко, отрывисто. И появился британский акцент. Я должна попытаться продлить эту игру», — приказала она себе.
— Но ведь с Эллен Свейн Натали Фриз, — выговорила она непослушными губами. — Круг замкнулся.