– Что это у тебя на уме? – спросила Бруни, когда он медленно начал снимать с нее купальник.
– Я подумал, мы могли бы заняться этим, – он начал ласкать ее грудь. – Или этим, – его рука скользнула в ее трусики, разжигая в ней безудержное пламя страстей. – Как ты думаешь?
– Я потеряла способность думать тридцать секунд назад, – выдохнула девушка, привлекая его к себе.
Они медленно и чувственно занялись любовью на пустынном пляже. И остались бы там, если бы вечерняя прохлада не заставила их вернуться в дом. Но и в доме они не могли оторваться друг от друга. Стоя в ванной под струями теплой воды, они снова занимались любовью, доводя друг друга до экстаза.
Наконец Кейн смог оторваться от ее губ. Он взял ее лицо в свои ладони и заглянул в прекрасные голубые глаза. Две слезинки, как два бриллианта, застыли на ее щеках.
– Надеюсь, это слезы счастья, – сказал Кейн, заметив их.
– Никогда бы не подумала, что скажу это, но... да, я счастлива. – Бруни смотрела в глаза мужа и думала, как она могла когда-то ненавидеть его.
Кейн снова поцеловал ее. Медленно и нежно. А потом выключил воду и, достав полотенце, начал вытирать ее влажное тело.
– Ты потрясающая... – выдохнул он. – Просто великолепная!
– А ты весь мокрый! – поддела она его, гладя его роскошное влажное тело.
Кейн озорно посмотрел на Бруни, весело улыбнулся и, незаметно включив душ, обрызгал жену водой.
– Ты тоже, – сказал он и, прежде чем Бруни смогла что-то на это ответить, закрыл ее рот поцелуем.
На следующий день, собирая вещи, Бруни старалась не думать о предстоящей разлуке с Кейном, но чем ближе они подъезжали к его дому в Эджклиффе, тем тяжелее становилось у нее на сердце.
Как будто чувствуя ее состояние, Кейн участливо взглянул на жену и спросил:
– Почему ты грустишь?
– Тебе правда нужно уезжать завтра?
– Я же просил тебя поехать со мной, – напомнил он ей.
– Да... но моя работа...
– Найми кого-нибудь на свое место – посоветовал Кейн. – Теперь тебе не обязательно работать весь день.
– Но я люблю балетную студию.
– Тебе не нужно зарабатывать деньги. Моих хватит для нас сполна.
– Я работаю не из-за денег.
– Тогда почему? Чтобы быть независимой?
– Тебе неприятно само слово «независимость», так?
– Я уже говорил тебе, я хочу, чтобы ты была со мной в любое время. А карьера отнимает много времени.
– Ты же не хочешь сказать...
– Ты уже давно должна была уяснить, я всегда говорю то, что думаю.
Бруни замолчала. Она уставилась в окно, пытаясь привести в порядок свои мысли. Неужели Кейн и правда хочет, чтобы я стояла у плиты, как какая-нибудь домохозяйка? – пронеслось у нее в голове.
– Я бизнесмен, – продолжал между тем Кейн. – И я хочу видеть тебя дома, когда возвращаюсь с работы, а не ждать, пока ты освободишься.
– А я не игрушка, которую можно достать с полки в любое время! У меня есть обязательства перед моими учениками. И не забывай о Паулине.
– Твои обязательства меня мало волнуют. Теперь, когда мы будем жить одной семьей, ты не должна работать целыми днями. Я хочу, чтобы моего ребенка воспитывала мать.
– Ты все время говоришь о том, чего хочешь ты, а как насчет того, чтобы спросить меня, чего я хочу? И что-то я раньше не замечала у тебя особого желания завести детей.
– А я заметил, что у тебя дурацкая привычка противоречить всему, что я говорю. Признайся честно, Бруни. Ты ведь хочешь того же, что и я.
Бруни замолчала и отвернулась, считая секунды до того момента, как она сможет выйти из машины и избавиться от присутствия Кейна, которое начало раздражать ее.
Как только машина остановилась, Бруни выскочила на улицу и направилась в сторону дома. Она достала ключи, которые Кейн дал ей накануне, и начала открывать дверь, несмотря на просьбу Кейна остановиться и подождать его.
Дверь открылась. По всей округе раздался вой сигнализации, такой оглушительный, что девушка выронила сумку из рук и закрыла уши.
– Довольна? – спросил Кейн, подойдя к двери, чтобы отключить охранную систему.
Поддавшись неведомому импульсу, Бруни показала ему язык и прошла в дом, слыша позади его смех.
Бруни заперлась в спальне. Остаток вечера она не выходила из комнаты, хотя ей очень хотелось провести это время с Кейном.
Время шло к полуночи, а Бруни все не ложилась. Она думала, что вряд ли ей удастся заснуть сегодня, однако, едва коснувшись головой подушки, молодая женщина погрузилась в сон...
Спустившись на следующее утро на кухню, Бруни обнаружила там записку. А это значило, что Кейн уже уехал. Сожалея о своем вчерашнем поведении, Бруни снова поднялась наверх, чтобы переодеться.
Когда Бруни приехала в балетную школу, Паулина сидела за столом, просматривая какие-то документы. Заметив появление подруги, она сдвинула очки на нос и произнесла голосом Марлен Дитрих:
– Ну, здравствуйте. Как вам новая жизнь с мужчиной вашей мечты?
– Нормально.
– И все? – спросила Паулина уже своим голосом.
– Ну тогда потрясающе.
– Так-то лучше. Но я думала, вы вернетесь не раньше, чем еще через неделю.
– Кейн уехал в Мельбурн сегодня утром, объяснила Бруни. – По делам.
– Почему ты не поехала с ним?
– Я подумала, это нечестно – оставлять тебя одну так надолго.
– Я уже большая девочка, Бруни. И я могла бы попросить Джемму взять часть твоих учеников. Ты же знаешь, она так хочет преподавать.
– Я позвоню ей как-нибудь, – сказала Бруни, жалея, что не подумала об этом раньше.
– У тебя все в порядке? – забеспокоилась Паулина.
– Ну конечно! – притворно улыбнувшись, ответила Бруни.
– Ты скучаешь по нему, да?
Молодая женщина хотела было что-то возразить, но потом вспомнила, что Паулина, как и все остальные, думает, что она вышла за Кейна по любви.
– Да, скучаю, – вздохнула Бруни, понимая, что говорит правду.
– Бедняжка, – посочувствовала Паулина. – Но зато только представь, что будет, когда он вернется, – закатила глаза подруга. – Второй медовый месяц.
Бруни отвернулась. Она не хотела, чтобы Паулина заметила ее смущение. Воспоминания об их ночах были еще так свежи в памяти, что тело ее горело от одних только мыслей о Кейне.
– Кстати, твоя мама сегодня звонила. Она оставила номер, по которому ты можешь связаться с ней.
– Странно, что она не позвонила мне на мобильный, – удивилась Бруни.
– А он включен?
Бруни достала мобильный из сумочки и поморщилась.
– Наверное, он разрядился, когда...
– Пожалуйста, – шутливо взмолилась Паулина, прикрыв уши ладонями, – прошу тебя, избавь меня от деталей. Я еще невинна.
– Я лучше позвоню маме, – рассмеялась Бруни. – Я на минуточку.
– Конечно. Пока разогреюсь. Малышки будут здесь совсем скоро.
Гленис ответила после третьего гудка. В ее голосе слышалась паника.
– Бруни? О, слава богу, ты позвонила!
– Мам? – забеспокоилась Бруни. – Что случилось?
– Твой отец... – заплакала Гленис, – у него случился удар.
– Когда? Как он? Как ты?
– Вчера ночью, милая... кажется, это серьезно. Я не знаю, что делать, – захныкала женщина.
– Он в больнице?
– Да, но здесь все так примитивно, на этом острове! Доктор почти не говорит по-английски, и всем наплевать, что твой отец находится в одной палате с другими больными. Я этого не вынесу! Мне кажется, я просто сойду с ума, если никто ничего не предпримет!
– Мы должны перевезти папу в Сидней, – стараясь не волноваться, сказала Бруни. – Ты уже связывалась с посольством Австралии?
– Какое посольство! Здесь даже парикмахерской нет, – заплакала Гленис. – И я не хочу быть далеко, когда твой отец очнется.
– Он без сознания?
– С того самого момента, как у него случился приступ.
– Ты только не волнуйся, мам. Я все сделаю. Вы где сейчас?