Отметим, что автор музыки этого произведения до сих пор точно не установлен. В качестве авторов упоминаются студент Юрьевского (Тартуского) университета Федор Богородицкий (1883–1954) и регент кафедрального собора города Ставрополя Василий Беневский (1864–1930). Впрочем, о том, кто был автором музыки, а кто — хорового варианта, источники расходятся. Более того, у ряда исследователей музыки вызывает сомнение авторство их обоих.
Есть и другая версия происхождения слов — в соответствии с ним, мы снова имеем дело с переводом, причем вновь с немецкого языка.
А вот кажущаяся очень старой песня «По морям, по волнам, нынче здесь — завтра там» написана в 20-х годах XX века, причем автором ее был одессит Михаил Байтальский (1903–1978), позже осужденный как троцкист.
В 1939 году была создана и песня «Они вспоминают “Цусиму”».
Рассказ о «морской риторике» будет неполным, если мы не упомянем об «окончаниях, не имеющих отношения к службе» — иначе говоря, о ругательствах, использование которых всегда являлось признаком настоящего «морского волка». Тем более, как писал великий русский сатирик Михаил Салтыков-Щедрин, первым словом опытного русского администратора во всех случаях должно быть слово матерное. Категорически не сквернословивший знаменитый флотоводец вице-адмирал Степан Макаров был, пожалуй, редким и приятным исключением.
Не забьггы «окончания» и в Петровском Морском уставе Вернее те, которые воспринимались как «адресная» ругань.
В том случае, если брань следовала «не одумавши с сердца или не опамятовась», то виновный представал перед судом, где просил у обиженного «христианского прощения». Когда же брань была «гораздо жестокой», то налагался и денежный штраф в пользу потерпевшего. Примечательно, что если истец был недоволен размером присужденного штрафа, то виновник от уплаты освобождался вообще.
В случае если кто «против бранных слов» лез в драку или выражал недовольство «иным своевольствием», то он терял право на сатисфакцию и получал то же наказание, что и его обидчик.
Впрочем, Петр Великий является и одним из легендарных российских матерщинников. По крайней мере, именно ему приписывается авторство так называемого «Большого загиба» и «Малого загиба», состоящего из отборной ругани. Справедливости ради отметим, что «авторство» Петра в области «загибов» никак не подтверждено, но легенды — вещь упрямая.
Канонического текста «загибов» не существует, а количество слов в них может варьироваться от 30 до почти 400. Так, вариант «Большого Петровского загиба», впервые опубликованный в книге «Крепкое русское слово», состоит из 366 слов. Наиболее приличными выражениями в нем являются «под-хвостие дьяволие», «Зевесова жердина» и «обезьянья шишка зело раздутая». «Малый загиб» отличается от «Большого» только объемом, да и упоминаний «кровной родни» в нем поменьше. Любопытная деталь — при произнесении «загиба» в наказание провинившийся вставал к мачте и не смел сойти с места до завершения речи наказывающего.
«Если на минуту поверить, что все всерьез касается матери и отца, и братьев, и сестер, и так от прапрадеда до праправнуков, всей родни, и двоюродных, и снох, и золовок, и зятьев, словом, всех родственников, то станет дурно», — говорят моряки.
И действительно — попробуйте представить себе воплощение в жизнь такого, например, яркого пожелания: «чтоб тебе провалиться через семь гробов в мутный глаз твоей бабушки»!
От соприкосновения с матерщиной не был застрахован никто, включая членов императорской фамилии. Слово великому князю Кириллу Владимировичу (1876–1938), носившему чин контр-адмирала Российского Императорского флота (воспоминания относятся к периоду его обучения на учебном судне «Моряк»):
«Любому действию, совершаемому на судне, официально именуемом трехмачтовым фрегатом[53], предшествовал шквал неистовых оскорблений, без которых ни одна рея не могла быть развернута и ни один парус — поднят. Тогда это казалось мне своего рода ритуалом.
Поток непристойностей извергался с утра до ночи. Человеку, не знающему русский язык, трудно представить себе, что такое русский мат. В своей изощренной грубости ему нет равных».
53
В списках Российского императорского флота «Моряк» числился учебным судном, а заложен был как корвет. Это было чисто парусное судно, имевшее парусное вооружение корвета.