И вот, когда, по моим расчетам, “Беда” пересекла экватор, я в полном облачении поднялся на палубу…
Результат получился необычайный, но несколько неожиданный. Отсутствие предварительной проработки спектакля и незнание старых морских обычаев направили воображение моего экипажа в нежелательную для меня сторону.
Я вышел..
… Спокойствие царило на палубе корабля, и мой выход в первый момент остался незамеченным.
— Ну, я решил обратить на себя внимание: грозно стукнул трезубцем и зарычал. Тут оба они встрепенулись и замерли от изумления. Наконец придя в себя, Ком нерешительно шагнул мне навстречу и смущенным голосом произнес:
— Что с вами, Христофор Бонифатьевич?
Я ждал этого вопроса и заранее подготовил ответ в стихотворной форме:
Тут лицо Кома выразило мгновенный испуг, который затем перешел в отчаянную решимость. Ком бросился, как леопард, облапил меня своими ручищами и потащил к бочке.
— Поддержать капитана за ноги! — скомандовал он на ходу.
А когда Фукс выполнил приказание, Ком добавил несколько спокойнее:
— Старика хватил солнечный удар, необходимо освежить ему голову.
Я пробовал отбиваться, пробовал убеждать их, что, согласно веками установленным обычаям, не мне, а им следует купаться по случаю прохождения экватора, но они не слушали. И вот понимаете, приволокли меня к бочке и принялись окунать в воду.
Корона моя размокла, трезубец упал. Положение прискорбное и почти безвыходное, но я собрался с последними силами и в момент между двумя погружениями бодро скомандовал:
— Отставить макать капитана!
И, представьте себе, подействовало.
— Есть отставить макать капитана! — гаркнул Ком, вытянув руки по швам.
Я ухнул в воду… Одни ноги торчат. Мог бы и захлебнуться, да хорошо Фукс догадался: завалил бочку набок, вода вылилась, и я застрял. Сижу, как рак-отшельник, не могу отдышаться. Ну, потом оправился и вылез, тоже этак, рачьим манером, кормой вперед.
Вы сами понимаете, какой ущерб моему авторитету нанесло это событие».
Если же какие-либо традиции не соблюдались, то именно с ними связывались проблемы, возникавшие на корабле и с его экипажем.
Так, в 1854 году при затоплении судов Черноморской эскадры для заграждения входа в Севастопольские бухты, упорно не хотел тонуть линейный корабль «Три Святителя». Согласно легенде, причина была в том, что в судовой церкви была забыта корабельная икона. Как только он покинула борт корабля на специально присланной шлюпке, линкор пошел на дно.
И действительно, линейный корабль все-таки пошел ко дну только после 27 выстрелов из бомбических орудий пароходофрегата «Громоносец». Вместе с ним, как свидетельствовал корабельный шканечный[14] журнал, затонули «орудия, рангоут, порох и морская провизия».
Легенда, связанная с иконой, получила свое освещение в фильме Александра Ханжонкова «Оборона Севастополя», снятом в 1911 году. Был даже изготовлен макет корабля; в съемках активное участие принимали также войска гарнизона, а также оставшиеся в живых к тому моменту участники Севастопольской обороны 1854–1855 годов.
Глава 2.
ПОД ЗНАМЕНА
Первоначально Российский Императорский флот, как и армия, комплектовался за счет рекрутских наборов. С 1703 года их объявляли в зависимости от потребностей вооруженных сил в новобранцах.
В 1766 году появилось «Генеральное учреждение о сборе в Государстве рекрут и порядках, которые при наборе исполняться должны». Документом впервые определялся возраст рекрутов — от 17 до 32 (35) лет, а также рост — не менее 159 сантиметров. Россия была разделена на две половины — Восточную и Западную, — причем рекруты брались из них по очереди. Два года (по одному на каждую половину) считались одним рекрутским набором. С каждой тысячи лиц призывного возраста в среднем брали пять человек, хотя в случае необходимости — например, во время Восточной (Крымской) войны 1853–1856 годов — могли брать с тысячи и по 70 рекрутов.