12/25 июля. На завтра в Ставке назначено важное совещание Совета Министров под председательством Ею Величества по вопросу снабжения наших армий и о положении в тылу.
Имеются сведения, что немцы собираются обрушиться на Сербию армией силою в 6 корпусов, с целью окончательно раздавить Сербию и пройти через Болгарию в Константинополь, имея целью во что бы то ни стало отстоять проливы.
Этой датой обрывается моя записная книжка–дневник. В дальнейшем я был вызван в Петроград в Морской генеральный штаб.
Туда же был вызван из Каспийского моря капитан 1–го ранга Н. Э. Викорст с тремя обер–офицерами, и нам в Штабе была преподана следующая инструкция: капитан 1–го ранга Викорст назначался начальником отряда транспортов, назначенных к выходу из Владивостока в Дарданеллы с 5000 наших войск. Прибывшие с ним офицеры назначались комендантами на транспорты. Я был назначен комендантом пункта посадки войск во Владивостоке. На походе должен был исполнять должность флаг–офицера начальника отряда, по прибытии в Дарданеллы вступал в должность коменданта пункта высадки. По высадке войск я предполагался к оставлению офицером для связи при начальнике отряда наших войск для сношения его со Штабом Черноморского флота.
К моменту сосредоточения отряда во Владивостоке, туда должны были прийти 4 французских транспорта, на которые эти войска должны быть погружены. Войска брались всех трех родов оружия, но без орудий и лошадей, из частей, расположенных в Восточной Сибири и еще не взятых на войну.
Получив эти инструкции, капитан 1–го ранга Викорст со мной и со своими офицерами выехал во Владивосток.
Ехали мы северным путем, через Вологду и Пермь. Дорога шла красивыми, еще мало заселенными местами, покрытыми лесами. Около самых рельс пришлось увидеть выводок тетеревов.
Промелькнул Урал с его лесистыми вершинами и рекой Чусовой. Началась равнина Западной Сибири. Мне впервые пришлось ехать этим путем, и я с наслаждением следил за красотами и мощностью родной земли. Только будучи долго оторванным от нее в городе или на корабле, начинаешь понимать, как бесконечно разнообразна и прекрасна Россия и как она выходит из всех обычных рамок других европейских стран.
С нами в вагоне ехала группа немок, по–видимому, выселенных из Рижского района. Нас неприятно поражало их недоброжелательное отношение к нашей армии вообще, их стремление знать, почему и куда мы едем Они стали нам совсем подозрительны, когда по получении в пути известия, что нашей подводной лодкой в Балтийском море утоплен корабль противника типа «Дейтчланд», все эти три дамы вдруг переоделись в черные платья, точно нарочно подчеркивая, что они надели траур.
На одной станции после Омска все эти дамы вышли из поезда, и мы в вагоне были почти одни. Интересно было наблюдать, как при переходе через мосты в каждый вагон входили вооруженные солдаты, закрывали двери всех купе и затем заученным, характерным для русского крестьянина голосом говорили — «занавески на всех окнах опустить, сидеть, не смотреть в окна, в случае неисполнения этого приказания буду стрелять». Мосты на Сибирской магистрали охранялись хорошо, и это было необходимо, ибо эта магистраль, равно как железнодорожный путь на Архангельск, были единственными путями, по которым в Россию поступало все необходимое из‑за границы и по которым велся наш вывоз.
На станциях мы встречали многочисленных военнопленных австрийцев и немцев, которые производили различные работы в районе железнодорожных станций. Много попадалось эшелонов с пленными, идущими с фронта внутрь Сибири. Наконец, на 6–й день путешествия поезд прибыл в Иркутск. По платформе быстро шел мимо вагонов комендант станции, держа какую‑то телеграмму в руке и громко называя фамилию капитана 1–го ранга Викорста Получив телеграмму за подписью Начальника Морского Генерального Штаба вице–адмирала Л. И. Русина, мы с удивлением узнали, что нас срочно требуют в Петроград. Известие было столь неожиданным, что мы подумали, не является ли эта телеграмма подложной, тем более, что на ней не было отмечено место отправления. Мы подумали, что она могла быть послана теми тремя дамами, которые вышли из поезда после Омска Во всяком случае, мы решили сойти с поезда и обсудить, как быть дальше. Оставшись в Иркутске, утром мы обсудили, как быть, и пришли к заключению, что надо возвращаться, но для проверки, проехав станцию, на которой сошли наши спутницы, послать начальнику Генерального Штаба телеграмму с просьбой ответить в Омск, верно ли мы поняли приказание. В тот же вечер мы выехали обратно. По пути послали телеграмму начальнику Морского генерального штаба и, прибыв в Омск, получили ответ, что приказание понято верно и нам надлежит без промедления следовать в Петроград.