Мередит была так растерянна, что Хит поспешил добавить:
— Я не буду мешаться. По крайней мере до тех пор, пока не сделаю все снаружи.
— Но… — Мередит никак не могла сообразить, что ему возразить.
Шериф перенес тяжесть с одной ноги на другую, и крыльцо заходило ходуном.
— Видите? Никак не обойтись без ремонта. Вы и Сэмми можете упасть. Это небезопасно. Полы в доме не лучше.
— Я уже купила дощечки и прибила на кухне.
— Все это временные меры.
Мередит не нашлась что ответить. Она уже ушибла палец на ноге, и если пол не починить…
Шериф снял шляпу и рукавом рубашки промокнул выступившие на лбу капельки пота, словно дело было улажено. Потом посмотрел на солнце.
— Даже не верится, что такая погода. Помните что-нибудь подобное? Еще май, а жара как в середине лета.
Хит хлопнул шляпой по колену, и от неожиданности Мередит чуть не подпрыгнула. Было ясно, что жара интересовала ее в последнюю очередь.
— Загляну домой переодеться и потом вернусь, — он посмотрел на часы, — скажем, в половине пятого. Услышите на улице шум — знайте, что это я.
Мередит, забыв закрыть рот, смотрела, как легко он спрыгнул с крыльца и размашистой походкой пересек двор. Тут наконец она поняла, что ее облапошили. Очень умно и вежливо, но облапошили. Даже не спросили, хотела ли она, чтобы ей чинили дом, и удобно ли, чтобы он приходил по вечерам. Просто ворвался и все решил, а если ей это не нравится — тем хуже для нее.
Грохнув дверью сильнее, чем хотела, Мередит пошла на кухню и по дороге чуть не споткнулась о цветочный горшок.
— Будь все проклято! — Ее голос зазвенел от отчаяния. — С этим сумасшедшим шерифом и его чертовой собакой покоя не будет!
Бледная, с округлившимися глазами, Сэмми потянула себя за край розовой майки и спросила:
— Мамочка, что он хочет?
Пытаясь успокоиться, Мередит сделала глубокий вдох и, опустившись перед девочкой на колени, отвела с ее щеки золотистые кудряшки.
— Он хочет починить эти ужасные полы. И крыльцо тоже.
— Тогда почему ты не радуешься?
Вопрос в точку. Проблема не в подарке, а в его упаковке.
— Не привыкла, чтобы рядом находились посторонние. Вот и все.
Сэмми почесала нос.
— И я тоже. Не пускай его сюда. Хорошо?
Если бы это было так просто.
— Но полы надо привести в порядок. Шериф Мастерс прав — мы можем покалечиться.
Девочка нахмурилась и спросила шепотом:
— А он не возьмет с собой свой страшный пистолет?
Через десять минут Хит вернулся в синих выцветших джинсах, голубой рабочей рубашке, ковбойских сапогах, той же широкополой шляпе и с кожаным поясом для инструментов на бедре. Мередит подумала, что он один к одному похож на шустрого парня из вестерна. Только в руке не рукоятка «кольта», а ручка молотка.
Он тут же принялся разгружать машину и складывать все на ее лужайке. Для человека с такими габаритами шериф двигался легко и с удивительной грацией.
А когда он без особого труда начал отрывать от крыльца гнилые доски, у Мередит заныл низ живота. Было нечто чувственное в этом мускулистом мужчине…
Но вскоре она заметила, что была не единственной зрительницей. Сэмми тоже с восхищением смотрела из окна. Ее отец, Дэн, был, как говорится, совсем из другого теста, так что у девочки не было возможности видеть мужчину за физической работой. Зрелище оказалось впечатляющим.
Сердце Мередит гулко забилось в ребра, когда Хит, на секунду прервавшись, выпустил из брюк концы рубашки, быстро расстегнул на ней все пуговицы и закатал рукава. Он вытирал лоб, а Мередит разглядывала его грудь — бронзового цвета кожа была не намного светлее лица. Ее взгляд опустился ниже и задержался на крепких мышцах живота. Сужающаяся дорожка темных волос убегала от пупка под ремень. Шериф напоминал ей огромный дуб — каждая черточка мастерски вырезана природой и отполирована до темного блеска.
Словно почувствовав, что она смотрит на него, Хит повернулся к окну, и их взгляды встретились. Поняв, что разоблачена и шериф видел, как она им любуется, Мередит была готова провалиться сквозь прогнившие доски.
Уголки его губ дернулись, и в светлых глазах промелькнула озорная искорка понимания. С пылающими от стыда щеками Мередит кинулась на кухню и чуть не сбила выглядывавшую из-за ее спины Сэмми. Обернувшись, она заметила, что Хит улыбается и подмигивает девочке.
Схватив дочь за руку, Мередит потащила ее на кухню.
— Пойдем, малышка. Так таращиться неприлично. Давай лучше договоримся об ужине.
— Но, мамочка, у него такой смешной животик!
Мередит никогда не пришло бы в голову назвать «животик» этого здоровяка смешным. Без сомнения, шериф слыл сердцеедом — тем больше причин держаться от такого соседа подальше! Однажды она уже стала добычей разыгравшихся гормонов, и вот к чему это привело!
— Как насчет пудинга, Сэмми? — натянуто спросила она.
— Дядя шериф будет ужинать с нами?
Боже упаси! Мередит чуть не стало дурно от такого предположения.
— Нет, дорогая. Как обычно, только мы вдвоем.
Мередит подошла к раковине и принялась опустошать пакет с картошкой. Ветерок из открытого окна кухни холодил щеки. Но вдруг она поняла, что насыпала картофелин больше, чем требовалось на дюжину взрослых и одного мальчишку. Вот дьявол! Образ Хита Мастерса так и стоял перед глазами. Она почистила картошку, затем взяла другой нож с деревянной полки над плитой и начала крошить овощи в стоящую на столе кастрюлю.
— Эй, Мередит! Я насчет передней двери!
Неожиданно донесшийся из окна голос Хита застал женщину врасплох. Она дернулась, и в ту же секунду руку до локтя пронзила резкая боль. Все вокруг залила кровь. Мередит выронила картофелину и нож и открутила водопроводный кран, чтобы подставить кисть под холодную воду.
— Бог ты мой! — Хит подался вперед и увидел, что из руки Мередит струится кровь. — Мать честная!
В следующую секунду его голова и плечи в окне исчезли. Зато рядом появилась Сэмми; ее глаза расширились от испуга.
— Мамочка, что с тобой?
— Ничего страшного, просто немного порезалась.
Мередит зажала рану рукой, но кровь продолжала хлестать: нож угодил между большим и указательным пальцами и дошел почти до середины ладони.
Спокойно! Она снова опустила кисть под холодную воду, чувствуя, что ее вот-вот стошнит. Из курса оказания первой помощи почти все забылось. В глазах запрыгали черные точки.
— Сэмми, милая, мне нужно полотенце.
Но на кухне появился Хит и, точно в железные скобки, заключил ее плечи в свои мускулистые руки.
— Я в порядке. — Мередит вся дрожала и вытягивала шею, стараясь увидеть дочь.
Но перед глазами была только голубая рубашка прижавшего ее к кухонному столу Хита. Когда шериф понял, насколько глубок порез, он снова выругался, но на этот раз сквозь зубы.
— Беспокоиться правда не о чем, — повторила Мередит. — Надо только завязать… Невелика беда…
— Простите, пожалуйста. — В голосе Хита чувствовалось искреннее огорчение. — Я хотел предупредить, что пользоваться дверью опасно — часть крыльца уже разобрана, и можно упасть.
Мередит заморгала, стараясь прогнать из глаз надоедливые черные точки. Шум воды отдавался у нее в голове грохотом водопада.
— Шериф Мастерс, вы ни в чем не виноваты.
— Дьявольщина! Надо было подойти к задней двери, а не пугать вас криком в окно. — Его прерывистое дыхание ясно говорило о том, как сильно он обеспокоен.
— Я правда в порядке…
Неожиданное зарево позолотило кухню, и Мередит показалось, что она смотрит на вещи сквозь шар из желто-розового стекла; сознание странным образом отделилось от действительности. Большие загорелые руки, одна обвила ее за талию, другая зажимала порез. Скрип досок под их ногами. Бледное как смерть лицо дочери. Низкий мужской голос произносит слова «швы» и «скорая помощь».
Мередит попыталась отвести взгляд от открытой раны. При каждом вдохе в легких что-то дергало.
— Вы в обморок не упадете? — спросил шериф.