У лётной тропы Флегонт по просьбе родителей вкопал столбик с иконкой богоматери и перед ней сделал полочку.
— Для чего ты примастачил полочку? — спрашивали иногда недогадливые.
— Для приношений богоматери.
— Ой ли? Что-то не видно приношений! — сомневались они.
— Народ скуп, — ворчал кузнец.
— Для лётных, чай?
— Молчи, дурак! Знаешь — не гавкай! Для тех это, которые курьером идут, без останову. Есть такие, кои напротек, даже на нашей узловой без свистка, без гудка, без отдыху.
Каждый вечер выносил кузнец на полочку харч, а рано утром шел проверять. Если полочка была пуста, то кузнец говорил:
— Кто-то прошел. Счастливой путь-дороги!
Если харч был цел, он уносил его в кузню до следующего вечера.
В каморке кузнеца часто бывали гости. Многие часы проводил он, слушая их обиды на подневольную, нищую жизнь, проклятия царю, его законам, тюрьмам, проклятия хозяевам, жадным богачам, несправедливым, продажным чиновникам, судьям — всей своре обидчиков, — и сам так пропитался этими проклятиями, что помнил, казалось, все, какие известны на лётном пути от Сахалина до Петербурга. И ярость в нем горела ярче, чем горн в кузне. Горн иногда потухал, но ярость Флегонта-младшего всегда бодрствовала. Часто средь ночи она поднимала его, Флегонт открывал кузню, раздувал горн, хватал молот и начинал ковать.
Стонало железо, звенела наковальня, в щели вылетал пламень. Просыпался разбуженный стан, ворчал недовольно:
— Не спится тому черту. Видно, сам сатана сделал спешный заказ.
Интересовало младшего, чем будет заниматься вернувшийся старший Флегонт; иногда он прерывал работу и спрашивал своих клиентов:
— Что делает мой братец?
— Дом строит.
— Дом?.. Не зря, знать, лесовал по тайге.
— Принес, похоже, много.
А старший действительно выбрал место посередь стана и заложил дом.
— Не то что братнина берлога. Будет на фундаменте и в два этажа. Все строения подведу под железную крышу, — хвастался он.
— Деньжину ты где набрал? — интересовались соседи.
— Земля наградила, тайга-голубушка.
— Больше не пойдешь?
— Увижу. Я сперва-наперво гнездовье оборудую, жену заведу.
— Стариков, отца-мать, к себе возьмешь?
— С младшим пусть живут, долгу у меня перед ними не много.
— Как не много? Родили, кормили…
— Для своего удовольствия родили, а кормежка отсюда следует, — вот и получается, что я им не должен.
Видно было, что старший богат деньгами, дом он заворачивал купеческий.
В песке, конечно, можно намыть большие капиталы, но не всякому это удается. Появились у младшего подозрения: «Правда ли старшего земля наградила? Глядит он больно уж хамом». Гадал младший, а тут и весть прилетела, что его братец с черной совестью, находится он у лётных на примете и рано ли, поздно ли, но получит расчет за свои дела. Оказалось, не много нарыл он в песках, а прикончил ночью своего товарища и забрал у него дорогой металл. Другой убежал подстреленный и разнес эту весть по тайге.
Потом вскинул Флегонт ружье и пошел лесовать, только не за медведями и орлами, а на бездомных лётных. Встретятся, рад бездомник живому человеку, думает: «Свой брат». Запалят один костер, поговорят, выведает Флегонт у лётного, что надо, и прикончит его, потом давай шарить по карманам.
— Вот в каких песках твой братец орудовал. У лётного люду часто есть золотой металл на всякий случай, братец и смекнул, что можно разжиться. Кокнем мы твоего братца, дождется! — погрозился принесший эти вести.
А кузнец наказал ему:
— Говори лётным, что живут теперь в Гостеприимном два братца — Флегонт-младший и Флегонт-старший. К младшему можно всегда, а старшего бойтесь — ядовит. Дай всем адрес: «Флегонт-младший, кузнец».
Велик лётный путь, а вести по нему идут медленно, только шагом, с остановками, и много надо времени, чтобы разнести новый адресок по всему пути. Приходит однажды вечером в Гостеприимный стан лётный-новичок и зашёл не от кузни, а с другого конца. И когда спросил Флегонта, ему показали на новый дом под железной крышей.
Шасть лётный к воротам, стучит, не сообразил, мало терт был, что за друг купец лётному каторжнику. Встретил его сам хозяин:
— Кого надобно?
— Флегонта.
— Я Флегонт.
— Товарищи адресок к тебе дали, нельзя ли схорониться?
— Вона какое дело. Прошибся ты, голубчик, я не принимаю. Мой младший братец, кузнец, тож Флегонтом зовут, может, он такими делами займуется. Толкнись к нему! — посоветовал Флегонт.