Саша так увлекся рассказом, что не замечал, как задевал Писцова локтем, когда приходилось отстраняться от теснившихся к тропе стволов.
— И в армии мне повезло: попал в бронетанковую часть, дорвался до самых мощных моторов. После службы подался в МТС. Сказать по чести — за меня там прямо ухватились. Приступил к делу. Работал с искрой, можно сказать, жал на все педали. Начали меня отмечать: благодарность, премиальные, фотографию в самый центр доски Почета. На собраниях ставили в пример другим. В общежитии да и в мастерской замечал: кое-кто из товарищей косился на меня. Я хоть не хуже других заправлен горючим, но считаю за позор перекидываться оплеухами. У меня на агрессоров своя тактика: покорять добром. Я действовал так: догляжу, кто безнадежно забуксует на сложной детали, задержусь мимоходом, вроде ненароком, включусь помогать. Свое брошу, а уж застрявшего выручу. Тем и доказал, что я не рвач. С ребятами у меня наладился полный контакт. Для них я так и оставался накоротке — Сашей, а директор с инженером называли меня Александр Гаврилыч. Бывало, вызовут к себе и интересуются моим мнением: «Как, Александр Гаврилович, уложимся ли с ремонтом в такие сжатые сроки?» И в руки мне график. Помозгую я над графиком — и им без всякого хвастовства: «С нашей братвой можно еще недельку-другую сбросить...» — Он задорно пригладил пятерней черные волосы, но вдруг точно осекся и сконфуженно улыбнулся Писцову: — Впрочем, я уж не то... Начал про женитьбу, а повело на выхвалку...
— Нет, нет, Александр Гаврилович! Продолжайте, пожалуйста! Обо всем. И без всяких оговорок.
— Пожалуй, обо всем-то уж и нечего. В декабре началась ликвидация нашей МТС. Пока шла передача техники колхозам, мы, ремонтники, все еще торчали в мастерской, исправляли что придется, но уж настроение было, как на вечеринке без девок. Еще до расчета начали мы планировать, куда потом пойти. Кто метил на целину, кто в город на автобазу, кто в крепкий колхоз с денежной оплатой. Меня и кое-кого из товарищей инженер предупредил: «Погодите, друзья. Скоро откроем ремонтную станцию — зачислю в штат». Ладно. Погодить — не трактор водить, рук не навихляешь. Вскоре из нас, отборных спецов, составился такой дружный коллектив, что, существуй черт, мы бы его зараз на комбайн переделали. Так я и оставался бы до сих пор в районе, при РТС, если бы тогда не встретился с Дорой.
Случилось это в выходной. Мои товарищи ушли в чайную. А я отправился в библиотеку. Признаться, я такой любитель читать, что, бывает, полночи урву от сна для хорошей книги. Взял роман Злобина «Степан Разин» и хотел уже уходить из библиотеки, как вдруг появляется в дверях девушка. Из себя хрупкая. Ни ростом не взяла, ни комплекцией. Но пока шла к барьеру, у которого выдают книги, сразу бросилась мне в глаза. Походка легкая и вроде чуть с подпрыжечкой. Так-то стружку гонит ветерком. Но главное не это. Главное то, что все в ней как-то от локотка... привлекает. Понимаете?
Саша даже перевел дух.
— Не только понимаю, а даже вижу, — с чувством отозвался Писцов. — «От локотка...» Есть, есть такие! И наверно, красивая?
— Не без того, — подтвердил Саша. — Волосы светло-желтые, как песок. Над лбом взбиты да еще завиты в гнездышко и выгодно удлиняют круглое лицо. Умеют это девушки! На щеках румянец, видать, от мороза. Один недостаток — не то родинка, не то бородавочка на верхнем веке правого глаза. Прильнула, вроде теста, не больше крошки, — так бы ее и оторвал! Но одета не особо приглядно: по карманам черного пальто плюш уж повытерся, на голове не по зиме тоненький платок радужной расцветки, а на ногах серые валенки с калошами. «Должно, не больно имущая», — подумалось мне тогда. А представьте, обманулся! Но об этом — потом... С библиотекаршей Таисьей Павловной поздоровалась она, как со старой знакомой, и вынула из сумочки сетку да бумажку. «Сегодня, — заявляет библиотекарше, — наберу у вас целую стопу книг». — «Пожалуйста! — улыбается Таисья Павловна. — Каких вам, Дора Карповна?» Мне очень понравилось имя девушки. Только после выяснился подвох: Дора оказалась по паспорту та же Дарья. Но уж этим и не огорчался.
Саша с ходу обшиб кулаком протянувшийся от ствола сосны сухой сучок и довольный, что сучок треснул, словно выстрел из детского пистолета, продолжал;
— Расправила Дора бумажку и по списку первый запрос: «Дайте роман «Будденброки». Не читал я такого романа. Хотел про себя повторить название — ничего в тот раз не получилось. Слово-то в уши вторгнулось, а в голове не улеглось. Запомнил, когда уж прочитал на обложке поданной книги. А у Доры-то оно слетело с языка легко и звонче, чем с пластинки радиолы: «Будденброки»!