Движением руки он сорвал черное покрывало.
— Откроем гроб. Снимайте крышку.
Моравский сделал страшное усилие над собой и поднял крышку. Показалась мертвая девушка, безжизненная, бледная, трагически прекрасная в своей неподвижности, холодная, как мрамор. Моравский, увидев труп, уронил крышку, которая с шумом упала на пол.
— Нужно освободить тело от всех одежд для того, чтобы опустить его в ванну.
Моравский с ужасом посмотрел на Фадлана. Но Фадлан наклонился, вынул труп из гроба, быстро сорвал с него одежды до последней, и, собрав все свои силы, перенес его в наполненную теплой водой ванну.
— Помогите же мне, коллега, — сказал Фадлан. — Поправьте ее голову. Будет очень скверно, если мы начнем с того, что потопим нашу прекрасную покойницу. Побольше хладнокровия, не волнуйтесь!
Моравский повиновался.
— Теперь, — продолжал Фадлан, — ее волосы будут нам очень мешать: придется отрезать эти великолепные косы.
Через несколько мгновений роскошные волосы Таты, безжалостно обрезанные холодной рукой Фадлана, сияющим каскадом упали на землю.
Моравский тщательно подобрал их и все, до последнего волоска, завернул в большой шелковый платок, который случайно нашел на столе.
Прошло около часа.
Мертвое молчание дарило в громадной лаборатории.
Наконец Фадлан вскрикнул.
— Ага, тело размягчилось и согрелось под влиянием горячей воды; все идет хорошо. Теперь нужно вынуть труп, вытереть его и затем мы прибегнем к действию электричества.
Несколько минут спустя труп покойницы уже лежал на гальваническом столе. Моравский дрожал, как в лихорадке, холодный пот лил с его лба.
Фадлан был совершенно спокоен, действуя с безучастием ученого, всецело поглощенного редким и любопытным опытом.
— Электроды на месте, — сказал он громким голосом, — соедините провода.
Моравский исполнил приказание. Легкая судорога пробежала по обнаженному трупу. Его губы, ноздри, веки тронула легкая дрожь и все мускулы пришли в движение.
— Это ужасно! — пробормотал Моравский.
— Я этого совсем не вижу. Я понимаю, если бы перед нами было живое существо. Но ведь это пока еще только труп, жизнь еще не вернулась в него. Что же ужасного в этих судорожных сокращениях? Напротив, нас должны радовать движения подобного рода: раз они налицо и соответственны, значит, механизм тела в порядке. Помните, что непременное условие возвращения жизни — полная целость всех органов и мускулов. Думайте о том, что мы теперь работаем над возвращением души в ее прекрасное обиталище. Поверните, прошу вас, рычаг возможно больше в правую сторону, — нужно усилить ток. Вот так, довольно, благодарю вас. Ну что, теперь вам легче?
Он внимательно следил за минутной стрелкой своего хронометра.
— Нам нужно продержать труп в таком положении полчаса. В древности не умели пользоваться токами такого напряжения и возились над этим целых двенадцать часов. В течение такого продолжительного времени труп портился и в большинстве случаев опыт выходил неудачным. А между тем, сила электричества необходима при действиях такого рода. Это, так сказать, последняя станция вещественного мира и здесь уже соприкасается астральная материя с грубыми формами земной жизни. Теперь довольно, прекратите ток!
Моравский разъединил провода.
— Далее мы перейдем к магнетическим пассам. Перенесем тело на постель.
Они перенесли значительно потеплевший труп на невысокую кровать и положили его навзничь на мягкий матрац. Фадлан низко наклонился и ритмическим движением рук стал насыщать своим флюидом распростертое перед ним тело.
Он держал обе руки, ладонями вниз, над лбом девушки, затем разводил их и медленно вел свои руки вдоль всего тела на расстоянии полувершка до самых ступней. Здесь он с силой сжимал свои пальцы в кулак и сейчас же разжимал их. Потом снова приводил руки, ладонями вниз, к неподвижно лежащей перед ним голове. Тяжелое дыхание с трудом вырывалось из его плотно сжатых губ, жилы на лбу надулись и глаза горели внутренним огнем. Через пять минут Фадлан снова обратился к Моравскому.