Аврора осталась одна.
Она задумалась.
— Вот опять новое разрушение, новое несчастье, новое зло вношу я в чужую жизнь. Но что же делать? Разве я сама себя создала? Чем виновата я, что все цветы вянут при моем прикосновении, и мне довольно встретить на моем пути чистейшую и пламенную любовь, чтобы эта пламенная любовь превратилась в ничто и погибла в моем вечном движении? Ах, да какое мне до всего этого дело! Я хочу жизни этого человека. Я хочу, потому что она мне необходима. Я хочу ее, потому что он влечет к себе все мое существо. Мне эта жизнь нужна, как солнце растению, как воздух птице! Ее жаждет мое тело и моя душа… Он связан с другой? Меня это нисколько не интересует. Тем хуже для нее, ее никто не просил становиться на моей дороге. Я, прежде всего, я — создание Шеваиота, духа зла. Зло — моя сущность, и пусть будет оно моей путеводной звездой!
Дверь тихо скрипнула. Аврора с живостью обернулась и разочарованно отступила назад: на пороге появился… Фадлан.
— Княгиня?.. Простите мое неожиданное появление. Вы, должно быть, ждете кого-нибудь другого?
— Да, я ожидаю, — ответила Аврора. — Но я очень рада вас видеть.
— Мой визит будет непродолжителен, я постараюсь вас не задерживать, — продолжал Фадлан. — Я к вам по делу.
— Вы не особенно любезны, доктор. Бедная я женщина! Ко мне приходят только по делу. Вы — враг женщин, доктор? Или вы, может быть, меня почему-нибудь не переносите? Это бывает. Но что же вы стоите? Садитесь, пожалуйста, — я вас слушаю.
Она опустилась в мягкое кресло, Фадлан сел против нее на маленький диванчик.
— Я приступаю прямо к делу. Мы встретились с вами, княгиня, совершенно неожиданно на вечере у Репиных, не будучи раньше знакомы, не правда ли?
— Совершенно верно, я помню эту встречу.
— Однако же это было предопределено, и мы узнали друг друга сразу.
— Я вас не понимаю, доктор, — холодно сказала Аврора. — Объяснитесь. Скажите яснее.
— Мои объяснения будут очень просты, княгиня. Мы идем одинаковыми путями. Но если я предназначен для того, чтобы подниматься, хотя и с громадным трудом, к Великому, вы, наоборот, носите знак черной пентаграммы, которая низводит вас в пропасть.
— Что вы хотите этим сказать? Я продолжаю вас не понимать. О чем это вы? — спросила Аврора с прекрасно разыгранным изумлением.
— Зачем нам играть в прятки, княгиня? Я мог ошибаться. Но ваше непременное желание сохранить тот стебель розы с каплей моей крови, вы помните? Оно открыло мне глаза. Иначе чем объяснить ваше странное желание? Вы видите, я говорю совершенно откровенно.
Аврора несколько раз пробовала пристально смотреть на своего собеседника, прекрасно зная силу своего взгляда. Но огонь, горевший в черных глазах Фадлана, каждый раз принуждал ее отворачивать голову. Она поняла, что имеет дело с сильнейшей волей, и решила, что притворство ни к чему не поведет и что лучше говорить всю правду.
— Хорошо, — сказала она. — Я тоже буду откровенна. Да, мы действительно не знали друг друга. Правда и то, что мы сразу распознали каждый своего врага. И вот, беспокоясь о будущем, и призвала к себе помощь.
— Но кто же вам угрожает?
— Сейчас — никто. Очень скоро — может быть, вы.
— Я? Никогда, если на меня не нападут. Никогда, пока вы не поставите на карту мою жизнь. Это будет для вас… не трогать меня будет для вас совсем легко, потому что, уверяю вас, я приехал сюда учиться, но никак не действовать. Итак, успокойтесь: я очень скромен, с утра до вечера занят и мы можем встретиться с вами только разве случайно, где-нибудь у общих наших знакомых, на вечерах или каком-нибудь бале.
Наступило молчание, Аврора обдумывала свой ответ.
Наконец она сказала:
— Эти невинные встречи достаточны, однако же, чтобы привести нас к неминуемой борьбе, и я все-таки нахожу необходимым себя обезопасить.
— Заметьте, княгиня: если бы я хотел действовать против вас как враг, как будто это было бы моим законным правом…
— Да, я знаю! Вы служите божественной магии, я — волшебству, каждый делает, что может. Но, так как все-таки мы враги, вы согласитесь, доктор, что если вы имеете право меня уничтожить, я имею право принять против вас предупредительные меры.
— Для чего, княгиня? Если бы я хотел выступить против вас, если бы я хотел вас уничтожить, неужели, вы думаете, я не мог бы этого сделать, не выходя из своего кабинета? Но я не хотел действовать так и вовсе не хочу ссориться с вами.
— Итак? — не без любопытства спросила Аврора.
— Итак, я пришел просить вас отдать мне тот стебель розы, который судьба дала вам в руки.