Выбрать главу

Если я не уверен даже в этом, как же я пойду на риск — даже если на кону мои августовские воспоминания?

Ничего, Астар, сказал я себе — неважно, насколько тупоумна твоя идея, главное — верить.

Я задумался и, отщипнув с письменного стола один ярко-желтый стикер, наклеил его на пробковую доску и написал своим с детства корявым почерком:

Have faith[1].

Воспоминание первое: Луна

На вторник я специально задержался на работе. Госпожа Турунен явно удивилась, что это я из кожи вон лезу. Обычно меня не заставишь остаться; но нужное мне воспоминание исчезло. А принадлежало оно, как удачно, коллеге Лехтинену.

Я отловил его возле кофеварки. Ну, как отловил — не схватил за ворот рубашки, но взял в оборот. Попытался сходу скакнуть в его воспоминание, но вновь неудачно. Неужели он забыл? Если только под гипнозом.

— Что ты думаешь о психотерапевтах, Лехтинен? — спросил я.

— Тянут деньги из простых людей, — отозвался Лехтинен. Он любил подчеркивать, что принадлежит к простым людям.

— А, то есть тебя жена затащила?

— Куда?

В моей голове заиграла тема передачи “Voitto kotiin”[2].

— …на банкет? — выпалил я первую мысль.

— Туоминен, у тебя уже совсем крыша течет, — покачал головой Лехтинен. — Не выслуживайся ты так перед стервой, она не оценит.

— Следи за своей крышей, — нагрубил я. Все терпело крах, но попытка не пытка. Если только для Лехтинена. — Как ты мог забыть про свою сестру?

Лехтинен резко помрачнел и отвел меня в угол между схемой выхода при пожаре и доской почета. Я попал на ту всего однажды — в сентябре, за выслугу августа. Конечно, я ничего не помнил. Может, Лехтинен тоже подался в хранители чего-нибудь?

— Я понятия не имею, откуда ты узнал… — начал Лехтинен.

— Погоди-погоди, — я положил руку ему на плечо. — Ты же сам рассказал.

— Я не об этом. — Лехтинен помялся немного. — Я нашел дневник матери.

— О. И что же там?

— Везде ты суешь свой нос, Туоминен, — с ненавистью процедил Лехтинен и развернулся на каблуках. В моей голове зародилась идея.

— Один вопрос, Лехтинен, один вопрос! — крикнул я ему вслед. Поначалу тот словно не услышал, но все же остановился.

— Ну?

— Какая дата стояла под записью о смерти твоей сестры? — выдохнул я.

— В том-то и дело. Тридцатое июля.

Теперь все было ясно; воспоминание перешло к хранителю июльских. К счастью, мне повезло — я знал его лично. И ничто не мешало мне позвать его в пивную.

Юккис встретил меня бородатой улыбкой и крепким похлопываньем по спине.

— Как сам, Астар?

— Еще не склеил ласты, — срифмовал я, и Юккис покатился со смеху.

Мы взяли по лагеру и тут же его распили. Не люблю пиво, но терпеть приходится.

— Есть одно дельце к тебе, — доверительно сообщил я. — Как хранителя к хранителю… если ты понимаешь, о чем я.

— Нет, — сделал тот невинный вид. Начинались сложности.

— Да брось, Юккис, Сущий ни о чем не узнает — да и тебе ли о нем беспокоиться? Так вот, недавно к тебе перешло одно воспоминание…

— Астар, послушай, — оборвал меня хранитель июльских воспоминаний. — Я не хочу говорить о работе, и не потому, что я не помню из-за нее, как праздную день рождения… я и раньше никогда не помнил. Все сложно, Астар. Я думаю, что мы не должны это обсуждать.

Я говорил с Юккисом и дальше, но безуспешно. Попытки увести беседу в нужное русло ни к чему не привели. Чуть что, Юккис хмурился и прикладывался к кружке. Пришлось перейти на обычный мужской разговор. Что-то о работе, с моей стороны — Юккис-то профессионально играл на басу. Я мог только мечтать заменить офис занятиями музыкой. Что-то о женщинах, с его стороны — мне это навевало мрачные мысли о втором воспоминании.

— А меня взяли в Darkwinter, — сообщил Юккис. — Еще в прошлом году.

Я напряг память.

— Что-то смутно знакомое…

вернуться

1

Сохраняй веру.

вернуться

2

Аналог российской передачи "Сто к одному".