— Что Янь! Янь! Ты совсем что ли?
— А что тебе мешает? Ты у меня на руке, я даже в туалет с тобой гоняю. Ты подглядывал? Признавайся!
— Нет! В такие моменты я засыпаю. Но сейчас я признаюсь, я не спал. Просто не успел тебя остановить. Не до конца понимал, что ты хочешь.
«Ну как же не успел он! Я уже тут как пол часа вожусь!»
А сама спросила:
— И как ему эту Инь влить? Капельницы у меня нет.
— Для начала приподними его.
— Он тяжёлый!
— Янь силой, силой, не тупи!
— Ты где таким словам научился?
— Ты так говоришь!
— Ооо, Великая Нюйва, пощади.
Ханьшу подробно объяснял, а я повторяла. Вот Сюань уже сидел, хотя голова его немного заваливались вбок. Я сосредоточилась и как сказал Ханьшу, нагрела энергию в груди и тонкой струйкой пустила в него со спины, чтобы дать время ей разойтись.
— Хорошо, хорошо, — напутствовал он. Моя энергия лилась тонким ручейком. Было странно видеть это. Впадая в реки, Сюаня смешивалась и таяла. Голова начала кружиться, как будто я сдавала кровь. Тогда Ханьшу скомандовал, что на сегодня достойно.
Уже обессиленная я легла рядом и уснула, понимая, что завтра у меня ещё есть, но долго без еды я не протяну. Шли дни. Сюань никак не просыпался. Я уже совсем сбилась со счету. Ханьшу все таки удалось научить меня разливать силу по телу, чувствовать насыщение. Но выслушал он столько, что запас его слов очень щедро пополнился.
Меняла повязки Сюаню каждый день и истратила уже свои собственные и его нижние рубашки. Что в итоге Мы остались в штанах и верхних халатах. А он все никак не просыпался. Однажды вечером — уставившись в одну точку, спросила Ханьшу:
— Может, уйдем? Я уже так устала. Я так хочу настоящей еды и третий осколок, ведь у нас остался последний шаг. Я так хочу домой!
— Разве ты ещё не привыкла к этому миру за столько лет?
— Как можно привыкнуть к этому бесконечному непрекращающемуся безумию, — горло сжимали слезы, — Я… я просто хочу вести обычную жизнь. Понимаешь? Просто хотела выйти замуж и что бы у меня была одна или две дочурки. Жить спокойно. Залипать в телефон, пить кофе, есть шоколад. Ты вообще пробовал хоть раз шоколад? И спать каждый день, а не изредка. Летать на самолете, а не на мече. Ездить на машине, а не на тигре.
— Ну когда ты на тигре ездила?
— Предчувствую, это не за горами, — пуще прежнего ревела, комкая остатки бинтов.
— А если меня не станет? Тебя, Ханьшу, закопают вместе со мной! Ты это понимаешь? Ты всегда мной рискуешь! И Сюань такой же. Я могла утонуть или разбиться. Вам вообще не дорога моя жизнь. С тех пор как я тут, я всегда одна! Всегда сама за себя. Даже родителями не наградила меня судьба. Ааааа, — уже орала в истерике, — А у меня, между прочим, остались мои любимые родители. Самые настоящие! Там, в моём мире прошло восемь или девять лет. Что Вот что с ними? Ханьшу Увижу ли я когда-нибудь их еще раз⁈ Аааааа! Ненавижу все это.
— Вот как только трудности, ты ноешь! Ну что за характер! Ты такая плакса. Если бы даже мог, не обнял бы тебя!
Это было даже маленько смешно, и я захихикала сквозь истерику:
— Ты и так обнимаешь меня уже бесконечно долго.
— И правда.
— Хорошо, что ты не кольцо, а то мы бы были фактически женаты. Аххааа.
— Тоже считаешь это ужасным?
— Вообще, привязанность к вещи — это отклонение от нормы.
— Согласен.
Мне даже казалось, Ханьшу мог бы улыбнуться, если бы имел губы.
Я обернулась на Сюаня, и холодок прошел по моей спине. Он сидел, внимательно слушая наш разговор, вернее, мой с самой собой. Ханьшу он слышать не мог.
«Интересно теперь одно — как, долго?»
— Ты… ты мог бы и сказать, что очнулся!
Он скривил губы. И очень тихо произнес.
— Не хотел тебя прерывать. Так твой друг оказывается не совсем вымышленный персонаж? Покажи браслет!
— Нет!
Он сузил взгляд, угрожающе.
— Я тебя не боюсь. Ты едва выжил. Уже угрожаешь мне? Самому-то не смешно?
— Ты не можешь быть чьей-то кроме как моей.
— Я сама себе принадлежу. Не стоит заглядываться на то, чего не имеешь. Ты сам говорил, я могу выбрать себе кого-нибудь. Что передумал?
— Выбрать на ночь. Проклятая ты лисица. Надо было оставить тебя здесь.
— Как бы ты ушел? Твоя рана. Ты хоть знаешь, какой день? Сколько я тут с тобой вожусь.
Он потрогал живот. Скорее всего, он не помнил последних событий.
— Где моя рубашка?
Он быстро захлопнул верхнее ханьфу.
— Пошла на перевязку.
Он обеспокоенно осмотрел рану. Лицо его менялось.
— Что-то вспомнил? Тебя ранил призрачный Башэ?