12 января 1942 года я провел очередную политинформацию, затем состоялось партийно-комсомольское собрание. И в 16 часов батальон тронулся в марш.
На рассвете вышли на исходный рубеж — восточный берег реки Волхова. Это не очень крутой склон, до 70 метров над уровнем воды. Ширина до 400 метров. Противоположный берег крутой. Там поселок, в котором укрепились фашисты.
Когда рассветало, первая и третья роты перешли в наступление. Враг обрушил на них всю мощь огня. Наши боевые друзья продолжали атаку за атакой почти до самого вечера. На бугре в поселке был дзот, который вел постоянно огонь по наступающим. Справа от него двухэтажная силосная башня, там немецкие автоматчики. Рядом огневая позиция пушки, еще правее и выше на возвышенности немецкие минометы. По берегу от поселка к Волхову фашисты установили изгородь и обморозили ее льдом. Оттуда вели интенсивный огонь.
Наша задача — захватить поселок и удержать до подхода основных сил. В тот день начались боевые действия в Любанском направлении. К 12 часам дня противник был атакован. Левее нас на поселок Ямно наступал 40-й, на совхоз «Красный ударник» — 43-й лыжные батальоны из Челябинска.
Противник думал, что наступление наших двух рот захлебнулось. Начало темнеть, и в это время еще две роты быстро скатились на лыжах к Волхову. Враг в замешательстве не открыл интенсивного огня, и мы, обходя поселок, справа ворвались в него. Фашисты в панике отошли на вторую линию обороны — в лес. Я бежал по улице в первых рядах наступающих, меня догнал командир роты и велел прекратить преследование. Я передал команду. Вскоре мы заняли оборону.
Через минут сорок противник перешел в контратаку, которую мы отбивали в течение часа. В самый последний момент боя я был ранен.
Войска 2-й ударной армии захватили плацдарм по берегу на протяжении многих километров. Лыжные батальоны были закреплены по два-три за стрелковыми дивизиями и бригадами. Наш батальон продолжал действовать совместно с 327-й стрелковой дивизией.
Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, командовавший тогда Волховским фронтом, в своей книге «Великие испытания» писал: «Наибольшего успеха добилась 327-я стрелковая дивизия, 44-й лыжный батальон. Выбив подразделения противника из населенного пункта Красный поселок, она овладела крупной позицией врага».
Войска подошли вплотную к Мясному бору — главной оборонительной линии противника. Несколько раз прорывали ее в жесточайших боях. Только через десять дней взяли поселок. В образовавшийся четырехкилометровый коридор войска двинулись на Ленинград. В прорыв вошли стрелковые дивизии и бригады, усиленные лыжными батальонами. Части, развивая наступление, продвинулись до 80 километров — ушли за Любань. Фронт растянулся на 140 километров. Для поддержания надежной и своевременной связи из состава 40-го лыжного батальона минометная рота была преобразована в эстафетную. Вот что рассказывал мне ее командир Георгий Михайлович Куликов (родом он из Магнитогорска):
«В состав роты вошли лучшие лыжники, комсомольцы-добровольцы, крепкие восемнадцатилетние юноши. Пикеты эстафетчиков были рассредоточены по всему фронту — два-три лыжника через два-пять километров. Они поддерживали связь между штабами частей и армии. На особо важных опорных пунктах находились командиры взводов. Моим заместителем был В. Е. Женишек, ныне живущий в Свердловске. В любое время дня и ночи, в любую погоду эстафетчики шли с депешами, подвергая себя опасности быть захваченными немецкими автоматчиками, просочившимися в наши тылы. Зимой — по глубокому снегу. А когда талые воды сольются с болотами, начиналась сплошная водная преграда. Идешь по колено в воде, коченеют ноги, а если оступишься — в воронку уходишь с головой. Когда вода немного спадала, шли по уложенным бревнам на болотах.
Немного просохли поляны, дороги, и нам дали велосипеды, которые через болота тащили на себе. Бывало часто и так: едешь по открытому месту, а за тобой гонится немецкий самолет. Много погибло солдат, эти места мы называли мясорубкой.
Из кавалерийского корпуса передали нам лошадей, пришлось осваивать верховую езду. Лошади были истощенные, кормили их распаренными ветками деревьев. Иногда наши смельчаки Денисов и Головченко умудрялись доставать сено, как говорится, из-под носа немцев. У реки Тигода находилась немецкая часть, на другом берегу было заскирдовано сено. Лыжники произвели разведку и благополучно возвратились. На следующую ночь им выделили в помощь несколько эстафетчиков, и они отправились за добычей. Сперва головной дозор, за ним все остальные подползли к сену, навязали в веревки по вязанке и тронулись в обратный путь. Такие вылазки были редкими, так как опасались засады.