И вот поезд везет нас на фронт, громить фашистских гадов.
За Саратовом фашистские самолеты несколько раз бомбили и обстреливали эшелон. Поезд останавливался, приходилось выбегать из вагонов и окапываться. Троих убило, несколько человек ранило. Где-то в глухой степи мы похоронили своих товарищей, так и не доехавших до войны вчерашних мальчишек, мечтающих о подвигах. О подвигах во имя Родины.
Разгрузился эшелон в нескольких десятках километров от Сталинграда. Дальше пошли пешком. Материальную часть пулеметов и боеприпасы несли на себе. Продвигались только в темное время суток, но идти было тяжело, жарко, мучила жажда: воды на пути не встречалось. Из-под солдатских сапог в воздух поднималось облако пыли. Дышать становилось нечем.
На горизонте стояло зарево пожарищ, слышалось уханье дальнобойных орудий. За многие километры пахло гарью. По обочинам дороги, на столбах, а где и просто на деревьях висели лозунги и плакаты: «Защити Сталинград!», «Сделай Сталинград неприступным!», «Воин! Спаси город на Волге!», «Не отдадим Сталинград фашистскому зверю!»
27 сентября. День солнечный. Привал у старого русла Волги. Вода прозрачная, кажется зеленоватой от отражения деревьев. С наслаждением искупались, надели чистое белье, которое получили еще в Кургане, не зная о том, что много дней и ночей нам не придется даже умываться.
Часов в восемь вечера батальон был построен и нам зачитали приказ. Он гласил: выбить противника из рабочего поселка завода «Красный Октябрь». И вот мы двинулись к месту переправы. Идет пехота, машины тащат пушки и везут боеприпасы. Лошади, запряженные в брички, фыркают от невыносимой пыли. Дорога в выбоинах.
Наконец добрались до переправы. И тут увидели Сталинград. Перед нами было такое зарево, что, казалось, горит сама земля. Впрочем, не было ни земли, ни неба. Только огонь и дым, темные остовы каких-то строений, которые появлялись при вспышках ракет и лучах прожекторов. В сплошном гуле смешались взрывы бомб, вой летающих и падающих объятых пламенем самолетов, грохот рушившихся зданий, свист трассирующих пуль. Казалось, там, на правом берегу Волги, куда мы должны переправиться, нет места, где мог бы ступить человек, и не может быть ничего живого.
Пораженные, онемевшие, мы дожидались своей очереди, чтобы переправиться через вздымавшуюся от взрывов снарядов и бомб Волгу. А Сталинград между тем вспыхивал то белым, то желтым, то красным огнем, свет и тьма скачками сменяли друг друга.
— На переправу! — слышится команда.
Подходим к воде и грузимся по четыре-пять человек в лодки. Каждая из них поднималась метров на 30—40 вверх по течению, затем под сильными взмахами весел опытного солдата-перевозчика быстро шла на противоположный берег реки. В воду плюхались мины, обдавая холодными брызгами, где-то в черной ночи слышались крики. Мы благополучно добрались и высадились на небольшой островок, покрытый высокими ивами. Отсюда на правый берег шли по деревянному трапу — зыбкому мостику, прикрепленному к стальным тросам. Мостик качался на волнах, по намокшим доскам скользили ноги, и стоило потерять равновесие, как оказывался в воде.
Часа в четыре утра мы переправились и заняли оборону в большом полуразрушенном двухэтажном доме, в подвале которого находились семьи рабочих завода «Красный Октябрь». Там никто не спал, несмотря на столь ранний час, плакали дети. Многие из нас отдали им свой НЗ — неприкосновенный запас. Надо было видеть при этом глаза матерей. И в каждом из нас еще сильнее закипала ненависть к врагу. Так начались наши сталинградские дни и ночи в составе 62-й армии, которой командовал генерал В. И. Чуйков.
Обстановка была крайне напряженная. «В дивизиях, в которых полагалось по штату 8—10 тысяч человек, с трудом насчитывалось от 100 до 200 активных штыков, — вспоминал В. И. Чуйков (сборник «Сталинградская эпопея». М., Наука, 1968), а из вооружения имелось лишь несколько орудий и пулеметов. Танковые бригады имели по 6—10 танков… Многие из них были подбиты и могли действовать только как неподвижные огневые точки».
Однако советские солдаты продолжали сражаться. Для сталинградца приказ был один: «Ни шагу назад!»
На нашем участке немцы захватили часть поселка и без конца продолжали атаковать. Ливень бомб, снарядов, мин. Все горело, рушилось. Облако кирпичной пыли, дым, копоть, сомкнувшись, накрывали кварталы. Мы отражали одну атаку за другой, потеряв счет времени.
Как потом выяснилось, противник на этом участке решил выйти к Волге. Наши соединения, оборонявшие поселки Красный Октябрь и Баррикады, понесли большие потери и не в состоянии были оказать существенное сопротивление. Немцы, перебросив дополнительные силы, рассчитывали в оставшиеся дни сентября захватить завод «Красный Октябрь». Сюда и прибыла наша 193-я дивизия. Ее командир генерал-майор Ф. Н. Смехотворов впоследствии писал:
«В период до 30 сентября противник вел ожесточенные наступательные бои, стремясь во что бы то ни стало овладеть поселком и заводом «Красный Октябрь», вводя в бой большое количество пехоты и до 70 танков одновременно.
Вражеская авиация группами по 20—30 самолетов непрерывно штурмовала и бомбила боевые порядки и тылы наших войск. От непрерывного разрыва мин, снарядов и авиабомб все сотрясалось и рушилось, поселок горел, казалось, горела и дрожала сама земля…
Выполняя поставленную командующим 62-й армии генералом В. И. Чуйковым задачу — выйти на западную окраину поселка Красный Октябрь и занять оборону, не допуская прорыва противника к Волге, 193-я дивизия сразу же с выходом на правый берег с 4 час. 00 мин. 28 сентября развернула энергичное наступление, уничтожая противника…
Особенно упорное сопротивление противник оказывал в районе зданий фабрики-кухни, бани и школы № 5. Отбивая яростные контратаки пехоты и танков при поддержке вражеской авиации, части дивизии к исходу дня вышли на западную окраину поселка Красный Октябрь».
В ходе этих боев мы узнали о героическом подвиге нашего однополчанина Михаила Паникахи. Было это так. Оборону дивизии атаковали одновременно около 70 танков. Семь из них прорвались к переднему краю и начали крутиться над окопами. Рядовой Паникаха (он пришел в дивизию из морской пехоты вместе с другими моряками-тихоокеанцами) вооружился бутылками с горючей смесью и пополз навстречу головному танку. Он уже взмахнул бутылку, но ее разбила пуля. Горючая, мгновенно вспыхнувшая жидкость залила ему голову, плечи, грудь. Весь охваченный пламенем, он догнал танк, разбил вторую бутылку над двигателем и сам лег на броню загоревшейся машины.
Подвиг Михаила Паникахи придавал нам силы. А на позиции все наступал и наступал противник.
30 сентября. С утра немцы открыли сильный артиллерийский и минометный огонь. Затем появилась авиация. Фашистские стервятники пикировали прямо на нас. Стоящие на путях цистерны с нефтью загорелись. Одна из бомб разорвалась так близко, что мой «максим» был превращен в кусок металла, а меня засыпало землей обрушившегося окопа. Товарищи откопали. Мне повезло. Отделался легкой контузией и царапинами.
Немцы пошли в атаку. Бывший офицер вермахта Г. Вельц в своей книге «Солдаты, которых предали» так рассказывает об этом бое:
«На русские позиции обрушивается залп за залпом. Взлетают целые гирлянды снарядов. Там уже не должно быть ничего живого. Если дело пойдет так и дальше, саперам останется только продвинуться вперед и занять территорию. Кажется, так оно и есть. Беспрерывно бьют тяжелые орудия. Навстречу первым лучам восходящего солнца в просветлевшем небе несутся бомбардировщики с черными крестами. Эскадрилья за эскадрильей. Они пикируют и с воем сбрасывают на цель свой бомбовый груз, а за ними новые и новые. Взлетают в воздух блиндажи и огневые точки, оборонительная полоса противника разрушена, горят цистерны с нефтью.
…Огневой вал уже перенесен в глубь обороны противника. Передовые наши группы уже приближаются к передовому краю русских. Еще каких-нибудь двадцать метров, и они займут передовые русские позиции. И вдруг они залегают под ураганным огнем. Слева короткими очередями бьют пулеметы. В воронках и на огневых точках появляется русская пехота, которую мы считали уничтоженной. Нам видны каски русских солдат. Глазам своим не верим. Как, неужели после этого ураганного артиллерийского огня, после налета пикирующих бомбардировщиков, которые не пощадили ни одного квадратного метра земли и перепахали все впереди, там все еще жива оборона? Каждое мгновение мы видим, как валятся наземь и уже больше не встают наши наступающие солдаты, как выпадают у них из рук винтовки и автоматы».