Было решено маршрут к цели прокладывать над болотистой местностью и лесными массивами на малой высоте. Самолеты ЛИ-2 сверху оказались невидимыми на фоне леса, тогда как в условиях белых ночей наши экипажи прекрасно видели истребители противника. Кроме того, из пулеметов ЛИ-2 удобнее было вести огонь по противнику, когда тот находился выше. Выполнение важного боевого задания пошло успешно.
Применяя тактику, предложенную командиром, экипажи без потерь совершили более 100 самолето-вылетов, доставили окруженным частям десятки тонн боеприпасов и продовольствия.
В последних числах июня 1942 года противник прорвал нашу оборону на Брянском и Юго-Западном фронтах и развивал наступление на Воронеж. Полк Гризодубовой в полном составе летал бомбить фашистские войска южнее Курска. Каждую ночь вылетала и сама Валентина Степановна. Бывшие гражданские летчики отлично научились наносить бомбовые удары по врагу.
— Сегодня полк должен поработать так, чтобы фашистам стало жарко, — сказала Гризодубова перед вылетом 16 июля.
Вылетели все. Под фюзеляжем каждого самолета висели тяжелые фугасные бомбы. На подступах цели встретила сплошная стена зенитного огня. Длинными лентами тянулись в ночное небо трассирующие снаряды. Они рвались впереди самолетов, выше, ниже. Гризодубова первой вышла к цели. За ней следом — другие летчики. Сбросили осветительные ракеты. Район расположения вражеских войск как на ладони. Полетели бомбы. На земле возникли десятки пожаров.
Когда возвращались обратно, увидели, что самолет соседнего полка стал подавать сигналы: «Иду на вынужденную посадку». Он приземлился на наш аэродром и загорелся. Вот-вот могли взорваться бензобаки и бомбы. Валентина Степановна первой бросилась на помощь. Обжигая лица и руки, мы открыли заклиненную дверь самолета, вытащили раненых. Опоздай на одну-две минуты — все было бы кончено. Чувствовали себя, однако, неловко. Стыдно было, что первой к горящему самолету, рискуя собой, бросилась женщина, наш командир.
В сентябре 1942 года полк поступил в распоряжение Центрального штаба партизанского движения. Брянский лес стал центром формирования и снабжения многих партизанских отрядов и соединений. Каждую ночь десятки самолетов привозили туда боеприпасы и людей.
Не раз и наш экипаж выполнял подобные задания, переправляя в различные зоны партизанского движения их руководителей, партийных работников, радистов, разведчиков. И на этих нелегких дорогах немало случалось чрезвычайных происшествий.
В начале октября полк получил задание от белорусского штаба партизанского движения обеспечить боеприпасами бригаду широко известного ныне Константина Заслонова. Сделать посадку на партизанском аэродроме Гризодубова приказала экипажу коммуниста М. И. Поповича.
Первый наш полет к Заслонову состоялся в самых неблагоприятных условиях. С трудом обнаружили площадку: четыре костра с севера на юг, головной костер дублировался миганием фонаря. Приземлились на ржаном раскисшем от дождя поле. Заслонов горячо благодарил экипаж за проявленный героизм. Дело в том, что на первых порах партизанам только сбрасывались парашютные мешки, посадки были большой редкостью. По неумению готовились такие площадки, что и посадка на них и взлеты были небезопасны.
На этот раз все обошлось благополучно. Штаб просил продолжать полеты к Заслонову регулярно. Фашисты сосредоточили против партизанской бригады большие силы, отряды вели тяжелые бои. И мы много летали туда.
Однажды при заходе на площадку нас обстреляли. Пули попали в плоскости самолета, но особого вреда не причинили. Быстро разгрузили корабль, поместили в него 22 человека раненых. Между тем огонь по партизанскому аэродрому усилился. Бой шел совсем рядом. Заслоновцы стремились оттеснить противника. Наш самолет взлетел буквально на глазах фашистов и скрылся в ночной темноте.
Экипаж Поповича продолжал летать к партизанам. За нами прочно закрепилось «Заслоновский экипаж». После каждого полета Гризодубова неизменно спрашивала Михаила Ивановича:
— Ну, как там ваш Заслонов, бьет фашистов?
— Бьет, товарищ подполковник, — отвечал Попович, — только, говорит, патронов маловато.
— Старайтесь обеспечить его ими в достатке.
— Будет сделано, товарищ командир.
Накануне всенародного праздника — 25-й годовщины Великого Октября — экипажи Михаила Поповича и Виталия Бибикова вылетели с листовками в прибалтийские республики. О результатах этого полета рассказало письмо ЦК КП(б) Эстонии. В нем говорилось:
«Уважаемая товарищ Гризодубова! Разрешите горячо поблагодарить вас за проведенную в ночь с 5 на 6 ноября 1942 года летчиками вашей части успешную операцию по распространению листовок в Эстонской ССР. Эстонский народ услышал перед 25-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции по всей стране пламенные слова большевистской правды, доставленные туда нашими славными соколами». И далее: «Прошу от имени Центрального Комитета КП(б) Эстонии объявить благодарность экипажам самолетов, доставивших листовки в Эстонию, и сообщить имена командиров этих летчиков».
Однако об этой благодарности некоторым членам нашего экипажа узнать уже не довелось. Роковой вылет, с которого я начал эти воспоминания, состоялся в ночь с 6 на 7 ноября. Мы должны были лететь к Заслонову, но получили известие, что он не может принять самолет из-за боевых действий. Тогда Попович решил доставить боеприпасы другому отряду. Здесь и произошла катастрофа.
Когда я пришел в себя, увидел разбитый самолет, безжизненные тела командира Михаила Ивановича Поповича и штурмана Ивана Георгиевича Талалайкина. Остальные были ранены. В тяжелом положении был второй летчик комсомолец Алексей Михайлович Иванов. Он не мог двигаться, но как старший по званию принял командование на себя. Увидев приближающихся фашистских карателей, приказал мне и радисту Андрею Талаеву уходить в глубь леса, к партизанам. Мы не хотели оставлять Иванова одного. Однако он был непреклонен в своем решении. Пришлось подчиниться. Какое-то время слышали выстрелы, различая «свои» и «чужие». Потом все смолкло.
Почти шесть суток шли и ползли по лесным трущобам, порой теряя сознание от боли и голода. И вот повезло: встретились с партизанами «дяди Вани» — Патружанского из соединения Ковпака. Врач Анна Павловна Прищепа основательно занялась нашим лечением, которое продолжалось долгих три месяца.
Разведчикам Ковпака удалось установить обстоятельства гибели летчика А. М. Иванова. Фашисты взяли его в плен (был он тогда без сознания), на допросах он упорно молчал, и его замучили. Поповича и Талалайкина похоронили местные жители.
Начав поправляться, мы с Андреем получили задание Патружанского: руководить работами отряда по строительству аэродрома, чтобы принимать самолеты с Большой земли. Дело шло споро. Первым совершил посадку наш товарищ Борис Григорьевич Лунц. С ним мы и возвратились в родной полк.
Встретили нас шумно, радостно. Объятиям, поцелуям, расспросам, казалось, не будет конца. Но Валентина Степановна Гризодубова распорядилась:
— В баню! В столовую! В постель!
Еще находясь среди партизан, я дал себе клятву заменить за штурвалом самолета погибшего командира. Об этом в первые же дни после возвращения и написал рапорт на имя командира полка. Просьбу Гризодубова удовлетворила, поручив мое обучение лучшим летчикам Гришакову, Рукавицыну и Масленникову. Со второй половины 1943 года я начал уже самостоятельные полеты. Всего сделал 160 боевых вылетов.
Помощь нашего полка партизанам была огромна. Из опубликованных ныне документов известно, что уже к июлю 1943 года украинские партизаны взрывчаткой, которую им доставили летчики Гризодубовой, пустили под откос 299 вражеских эшелонов, взорвали 309 железнодорожных мостов, уничтожили при этом десятки тысяч захватчиков, много боевой техники, оружия, боеприпасов.
А вот сообщение из белорусского штаба партизанского движения: «По неполным данным с вашей помощью с августа 1941-го по июль 1943 года истреблено высших фашистских чинов — 14, солдат и офицеров — 120 000, разгромлено войсковых штабов — 11, войсковых и полицейских гарнизонов — 118, произведено крушений воинских эшелонов — 1974, подорвано и сожжено станций — 10, железнодорожных мостов — 151.