— Так народ, внимание — появилась дичь! — тоном заговорщицы прошептала Галина. — Вот эта пятерка смотрит на всех так, словно они здесь хищники, хозяева леса, а на самом деле они всего лишь дичь, которую мы скоро будем кушать. Система очень не любит богатых и спесивых людей и с удовольствием наказывает их за вызывающее и неуважительное поведение вне Зоны. Поэтому установка такая — ни в коем случае не грубить в откровенной форме, как бы беспардонно они не вели себя по отношению к нам. Держимся корректно, но с чувством собственного достоинства. Можно язвить и даже хамить, но тонко и литературным языком. Роман и Лена — вы помалкиваете. Они обязательно сейчас скажут в наш адрес что-нибудь обидное и мы с Горынычем раскрутим их на пари. И помните, что каждое наше слово уже пишут — я прямо вижу, как сейчас наши ребята у мониторов слушают меня и потирают в ожидании веселья руки.
Практически сразу после слов Галины шумная компания решила подойти к торговому автомату со снеками, стоящему рядом со столиком, где обедали Горыныч и Ко. Один из парней нарочито громко произнес:
— Не понимаю, какого черта старпёры прутся в Зону!
— Они надеются найти там вторую молодость, маразматики! — ответила ему размалеванная девица и визгливо захохотала над собственной шуткой, в чем ее тут же поддержали друзья.
— А что вы имеете против ветеранов, молодые люди, — спокойно спросила Галина подошедшую молодежь. — Вы, молодой человек, хотя бы раз в руках ствол держали, не считая собственного члена, конечно?
— Нет, Галя, ты не понимаешь современную молодежь — держали и не раз, — ехидно ввернул Горыныч. — Нынешние парни обожают держать друг друга за стволы. И даже стреляют время от времени из них. Но вот из карабина попасть во что-нибудь для них уже трудновато. Я прав, ребята? Готовы доказать, что не только языками чесать мастера?
— Да у вас, нищебродов, даже выставить на кон нечего! Вы же не думаете, что мы будем с вами стреляться за так!
— Ну, если вы, детки богатых родителей, решитесь выставить их миллионы против моей пенсии, то я готова сходить еще раз на стрельбище. Давайте так, мои сто тысяч против вашего миллиона. И устроим групповые состязания: по два стрелка, мужчина и женщина, и один гранатомётчик, пол не важен. С нашей стороны стреляем я и вот этот дедушка, а гранаты будет метать вот этот молодой человек. С вашей стороны на кону три миллиона, а с нашей — триста тысяч. Наши деньги для вас, конечно, ерунда, но ведь для вас это вопрос чести, правильно?
— По рукам! Сейчас мы вас уделаем, старая рухлядь.
Когда только начинался весь этот разговор, в зале столовой произошел интересный факт — как-то незаметно включились громкоговорители, развешанные по залу и не очень громко, но достаточно слышно для всех присутствующих транслировали всю эту дискуссию. В итоге, когда две группы отправились на стрельбище, за ними довольно дружно отправились практически все, кто был в то время в столовой.
Галина подошла к диспетчеру и сказала:
— Витя, активируй нам, пожалуйста, главное соревновательное стрельбище. Стандартный проход по маршруту, 20 мишеней на время. Последовательный проход четырех стрелков. А затем стандартный тест для двух гранатомётчиков. И трибуны открой, а то вон сколько зрителей подтянулось.
— Это кто ж решился зарубиться со старшим инструктором по стрельбе?
— Нет-нет, Витя, я вчера уволилась, ты же знаешь. Я теперь частное лицо. Против нас вот эти молодые люди будут. А пару мне составит Горыныч, я тебе о нем рассказывала.
— Это тот дед, который все войны за последние сорок лет прошел?
— Он самый.
— Ну вы, детишки, и Зубров себе в соперники выбрали! Мастер спорта по стрельбе и ветеран всех войн! Что на кону?
— С нашей стороны — триста тысяч, с их — три миллиона.
— Вносите деньги на терминал.