— Нет, — ответила Галина. — И не должно было быть: любой урон, что ты кому-то наносишь, даже смертельный, — это твоя личная заслуга. А вот трофеи в настройках группы мы поставили делить поровну. Поэтому, если ты снимаешь с кого-то трофеи, то они автоматически зачисляются равными суммами на счета каждому. Причем у нас сразу же оформляется «приход» трофеев. Те, кто жадничает, тот носит свои трофеи в лагерь и там приходует на терминале. А мы выбрали мгновенный «приход» после получения трофеев, что идет со скидкой в пользу Системы в 30%. То есть, мы со всех своих трофеев получаем только 70% от их номинальной стоимости. Зато, погибнув, мы не потеряем ни трофеи, ни наше имущество. Представляю, как нас будут ненавидеть наши убийцы, когда с наших трупов вообще ничего не получат!
— Мне что нравится: убил я только троих, а трофеи снял со всех шестерых!
— Получается, что этих троих, которых убили возле сосны, убийцы не облутали, потому как сами были убиты, — начала рассуждать Галина, самый прошаренный участник группы. — А поскольку все эти шестеро являются одной группой, то мы, как итоговые победители последних членов этой группы, получили все их трофеи, в числе которых были и те трофеи, что они сняли с четверки наших, прятавшихся за сосной. Хороший принцип — «Победитель получает все».
— Ага, получается, что даже то, к чему и руки не приложил, — хмыкнул Роман. — Что-то здесь Система намудрила, но я ее не осуждаю, так как сегодня мы от этого только в выигрыше.
— Вот так и выходит, что выигрывает тот, кто последний убивает, — улыбнулась Галина. — Но не нас! На нас он только приз за убийство получит. Полезно быть последним в цепочке убийств.
— Я думаю, мы сегодня уже смогли отбить все то, что потратили вчера перед стартом, — заметила Лена. — Фишек собрали прилично, трофеи с этих то ли шестерых, то ли десятерых, то ли еще большего количества — мы же не знаем, скольких они за ночь пристрелили. Плюс шестьдесят тысяч за первый бой. Горыныч приз за фрагов еще получил.
— Да уж, а мы так переживали, что скоро станем нищебродами, — усмехнулся Роман. — Мы словно у детей игрушки отбираем! Как-то даже неудобно становится. И это в первый же день! А что будет месяца через три, когда мы и опыта наберемся, и здоровье поправим?
— Думаю, что к тому времени мы будем уже на Западном фронте, а там настоящий хардкор, — улыбнулся дед. — Как у вас с усталостью? У меня шкала на треть заполнилась.
— Тридцать девять из ста.
— Тридцать восемь
— Сорок один.
— Ага, пока вы ножками копытили по полянке, я в это время на дереве отдыхал! Вот почему у меня меньше усталости. Предлагаю подкрепиться — заодно посмотрим как это скажется на данной шкале.
После цифрового обеда сравнили показатели усталости. Оказалось, что снижение уровня усталости неодинаковое — у кого выше усталость, тому паек снижает ее на большее количество единиц. У Романа было 41, стало 21, а у Горыныча усталость с 31 опустилась до 15.
— Ну и как вы думаете по своим ощущениям, до каких значений усталость можно запускать? — спросила Галина. — Когда шли последний километр, кто из вас как усталость ощущал?
— С одной стороны, я усталость чувствовал, — начал объяснять Роман. — Но признаюсь честно, если бы я еще неделю назад сделал бы такой объем движений, как сегодня ночью, я уже давно пластом бы лежал и думал, а не пора ли мне умереть. Так что я такому ощущению усталости только рад.
— А я вам вот что расскажу, — продолжил Горыныч. — Когда я сидел возле камня и готовился к расстрелу фиников, то мечтал, чтобы меня нога не подвела. Обычно когда я долго сижу в низком положении, а потом резко встаю, то мое колено остро отдает болью, да так, что в глазах может помутиться. И я этого боялся сегодня — а ну как встану стрелять, а у меня от боли в глазах пятна будут плясать. Так вот, когда я вскочил и отстрелялся, я про колено вообще забыл. Лишь минут через пятнадцать, когда уже сюда почти пришли, я только и вспомнил, что боли в колене в тот момент вообще не заметил. Галя, твой бок по-прежнему болит?
— Ты знаешь, Лёш, болит, но намного слабее. Резкой дергающей боли уже практически не бывает, а только ноет как-то приглушенно. Если честно, я не ожидала, что будет такой быстрый эффект. И я этому очень рада!
— Ну что ж, тогда остается только констатировать, что первый день у нас пока получается неплохим, — сказал довольным голосом улыбающийся Горыныч. — А вам не кажется странным, что время, когда должны были ожить последние трупы, уже прошло, но мы с вами так и не услышали ни одного выстрела в той стороне. В разных направлениях постреливают, но в той стороне почему-то тишина. Они что, так миролюбиво разбежались в разные стороны и все?