Карим был молчун, но из тех молчунов, которые предпочитают молчать в хорошей компании, а не в одиночестве. В этом плане в будущем Карим с Настей могли оказаться отлично дополняющей друг друга парой хотя бы в плане общения: она говорит, а он с удовольствием слушает. Карим выглядел, как обычный русский мужик, и совершенно не понятно, как к нему приклеился такой арабско-мусульманский позывной. Но если человек принимает свою кличку, то через несколько лет никого уже не волнует история ее возникновения.
Как бы Настя ни болтала, но глаза у нее работали внимательно.
— Стоп! — предупредила девушка. — Я не уверена, но впереди кто-то есть. Видите за березой небольшой валун, а из-за него нога торчит. Щас проверю. … Труп финика.
— Не трогайте его. Двигаемся дальше.
— В принципе такое не редкость. — пояснила Настя. — Кто-то замочил одиночку и дальше пошел. Я бывало за день на несколько таких натыкалась.
— Причем замочили его давно — выстрелов не было слышно, — сказал Роман.
— Не обязательно: точный бросок приличным камнем в голову — и вот тебе труп без особого шума, — сказал Карим. — Я так иногда делаю.
— Даже в движении? — заинтересованно спросил Роман.
— Если мишень движется на тебя или от, то это на точности не особо сказывается. Лучше, конечно бросать уходящему от тебя в затылок.
— А из арбалета в голову можно убить с одного выстрела? — спросила Лена.
— Можно, если арбалет мощный, — сказала Настя. — Но это скучно — сидеть в засаде и караулить одиночку. Хотя кто-то тащится от этого. Кажется, впереди приличная группа. Замерли. Немного справа от нас.
— Хм, а я не услышал, — удивился Горыныч.
— У меня очень хороший слух, — пояснила Настя. — Пойдем на них или примем левее?
— Карим идет как шел, а мы сдвигаемся к нему ближе, но не сбивайтесь в кучу. Много их?
— Как нас — пять или шесть.
— Как у вас тут принято расходиться в таких ситуациях?
— Четких правил нет. Если обе группы готовы повоевать, то по одному человеку могут пойти на сближение для идентификации друг друга, а там по ситуации.
— У них преимущество — они заняли стрелковые позиции, а мы двигаемся. Настя, там где они находятся, есть хорошие укрытия?
— В основном деревья, не очень толстые.
— Так, группа, продолжаем осторожное движение и каждый постоянно присматривает себе новую позицию для стрельбы, чтобы моментально занять ее.
— До них 20 метров, — сказала Настя. — Они нас уже должны были идентифицировать. Если бы это были наши, то кто-то уже вышел бы и показал себя, чтобы разрядить обстановку. Так что скорее всего это финны.
— Идем дальше — бой нам сейчас ни к чему, — сказал Горыныч.
— Может они шли к тому трупу, что был на нашем пути? — предположил Роман.
— Может, но гадать не будем. Продолжайте движение и посматривайте назад.
— Они дальше пошли, параллельно нашим следам, — сказала Настя.
— Слышу, — подтвердил Горыныч. — Разворачиваемся снова в привычный фронт.
До озера добрались уже ближе к вечеру. Озеро имело форму подковы или скорее даже детский ободок на голову с цветочными лепестками. Внутренний берег был подковой, а внешний походил то ли на щупальца амебы или кляксы, то ли на ромашку с короткими лепестками. В месте, где эта подкова почти сходилась концами, был узкий перешеек шириной не больше 70 метров. Сам полуостров по размерам был где-то 1000 на 700 метров. Южный конец подковы переходил в приличное болото, а выход с полуострова смотрел точно в сторону финского лагеря, бывшего километрах в семи от озера. То есть, с востока на полуостров было проще перебраться на лодке, для чего требовалось пересечь не меньше 200 метров воды в самом узком месте данной части озера. Сам полуостров был покрыт небольшими холмиками, из-за чего напоминал спину крокодила, и редкими деревьями и кустами.
— Настя, нам надо осмотреть перешеек, — сказал Горыныч. — Ты не знаешь, где у них сторож обычно торчит, и во сколько сборщики меняются?