— Эх, если б мы жили в деревне! — мечтательно произнес Воронок.
— По карточкам только яичный порошок выдают, — подтвердил я.
Мишка сидел с обреченным видом, забыв закрыть рот.
— Так вот пропадают таланты, — мрачно сказал Воронок,— из-за каких-то несчастных куриных яиц. Закрой рот, дружище Мишук. Мы уже видели, что зубы у тебя в идеальном порядке.
Потом мы долго сидели в Мишкиной комнате, время от времени говоря ему:
— А ну, попробуй...
— А-а-а-а...
Сашка морщился.
— Испорченный патефон. Ты, Мишук, просто внушил себе, что у тебя пропал голос. Самовнушение — страшная вещь.
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Сашка. На пороге появилась медсестра.
— Ну как — так и не запел?
— Не запел, — одновременно ответили мы. Медсестра положила на стол кулек.
— Пять штук, — сказала она хмуро, — отоварила вчера карточки. Как на счастье, давали яички.
— Тетя, вы ангел! — завопил Воронок.
— Я ведь тоже когда-то мечтала петь. Не получилось.
Мы все смотрели, как Мишка Румянцев пил сырые яйца.
В моем довоенном представлении это была страшная гадость. Как варёный лук. Но теперь я уплетал лук за милую душу. И в сыром и в вареном виде. От яиц я, пожалуй, тоже не отказался бы. Но бог, к сожалению, не дал мне певческого таланта.
Мишка запрокидывал голову и выливал в рот сразу целое яйцо. Сашка помогал ему — постукивал по скорлупе ногтем, чтобы не пропало даром ни капли. Мы с медсестрой торжественно молчали, положив руки на колени и глядя на нашего Лемешева с надеждой и почтением.
И Мишка запел. Он запел легко и свободно, поверив в могущество сырых яиц. Медсестра слушала его, то и дело вздыхая. Может, она вспоминала, как пела сама и как из этого ничего не вышло.
Во всяком случае, мы ей были очень благодарны. Отныне никто из нас не назовет ее мегерой. А ведь раньше называли. И частенько.
Вот ведь как неожиданно раскрываются сердца людей! Кто бы подумал, что у нашей медсестры добрая душа. Угрюмее ее, казалось, не было человека в училище. А понадобилась помощь — она оторвала долю от своего пайка и бескорыстно поделилась с Мишкой.
Это было открытие. Много таких открытий мне еще предстояло сделать в жизни. И радостных, и огорчительных. Потому что каждый человек все-таки загадка.
Взять того же Мишку. Вон как оробел он при встрече с профессором. А я своими глазами видел, как он, не задумываясь, полез в драку со взрослыми парнями, пристававшими к Рае Любимовой. Парней было двое. Они преградили Рае дорогу, и один из них бесцеремонно обхватил девушку руками. Другой, воспользовавшись этим, полез целоваться. Видно, они были пьяны.
Мишка шел впереди меня. Он бросился к парням и, развернувшись, дал в ухо любителю поцелуев. На Мишку кинулся второй, но тут подоспел я и с размаху ударил парня головой в живот. Он охнул и опустился на тротуар. Все произошло так быстро, что не успели они прийти в себя, как нас, троих, и след простыл.
Мы проводили Раю до ее дома, и она сказала:
— Спасибо, вы, оказывается, смелые.
— Убегать мастера, — пошутил Мишка.
— Нет, серьезно. Они ведь могли бы вас изувечить. Пьяные же. А пьяному море по колено.
Еще помню случай в кинотеатре. В переполненном зале Мишку попробовал согнать с места какой-то нахальный парень.
— Отстань ты от меня, — по-хорошему сказал Румянцев.
— Чё, чё? — закипятился тот. — Может, ты по-блатному говоришь? Может, выйдем потолкуем?
Мишка молча поднялся и на глазах у всей почтеннейшей публики цепко ухватил паренька за оттопыренное ухо. Так он проволок его через весь зал до выхода и после этого вновь уселся на своё место как ни в чем не бывало.
После фильма нас подкараулили друзья обиженного. Драка была что надо. Ремесленники одержали победу, но какой ценой! Мы с Мишкой две недели после этого ходили с «фонарями». У Сашки Воронка в свалке потерялась фуражка. У Андрейки вырвали из рук peмень с металлической пряжкой. Нашими трофеями была кепчонка с хвостиком наверху и увесистый портсигар, набитый довоенном «Беломором».
Больше эта компания здесь не появлялась, уступив нам плацдарм, завоеванный по всем рыцарским правилам.
Так что внешность человека зачастую обманчива. На первый взгляд Мишка тюфяк тюфяком. Размазня. А дойдет до дела — на него всегда можно положиться. С ним бы я пошел в любую разведку, как говорят в фильмах красноармейцы.
Сейчас Мишка опекает Юрку Хлопотнова — нашего юного партизана. Шефствует над ним в мастерской, учит работать по-румянцевски. А сам он, после Андрейки, второй токарь — виртуоз нашего училища. Ему поручают самую сложную работу. Юрка не спускает со своего шефа восторженных глаз. Он всюду бродит за ним как тень.