— Разве так торцуют? Тебе бы, Сазонов, землю пахать.
— Резцы плохие, — виновато говорю я, — крошатся, как мел.
А порой Андрейка возвращает Рае заготовки. Тогда она, в свою очередь, ссылается на резцы, на наждак, на все, что придет в голову. Андрейка терпеливо выслушивает ее и хмуро говорит:
— Ты же запорола деталь. Какой смысл обрабатывать ее дальше? Военпред все равно не пропустит брака.
Тогда Рая начинает плакать. Она боится Бороды.
Андрейка машет рукой и уносит злополучную деталь. Он берет Райкин брак на свою совесть. Он снимет тонюсенькую стружку и скажет Бороде, что сам запорол заготовку. И мастер долго будет удивляться этому, потому что Андрейку он считает прирожденным токарем. А остальные, считает он, попали в его группу по недоразумению. Вроде этого музыканта, который своим нахальным поведением чуть не довел его сегодня до белого каления.
А музыкант стоит рядом с Андрейкой, ожидая, что тот начнет учить его уму-разуму. Но Андрейка не из породы говорунов. Он знай себе работает как ни в чем не бывало.
— Так и будем? — осторожно спрашивает Сашка. — Или меня поставили к тебе в качестве тени?
— Смотри, — скупо говорит Андрейка, — теорию по учебнику вызубришь.
И Сашка смотрит. Сашка видит, как ржавая неказистая заготовка прямо на глазах превращается в сверкающее снарядное донышко. И Сашке кажется, что никогда в жизни не стать ему таким умельцем. Воронку становится грустно. Андрейка замечает это.
— Ты любишь ходить в гости? — вдруг спрашивает его Андрейка. — Есть у тебя к кому ходить?
Сашка смотрит на него с интересом:
— У тебя все дома? Или ты малость свихнулся от непосильного труда? Зачем эти дурацкие вопросы?
Андрейка молчит. Воронок подает ему новую заготовку и вздыхает. Да, тут не почешешь языком. Сашка тоскливо смотрит в мою сторону. Станок мой — неподалеку. При желании можно переговариваться, но как на это посмотрит Калугин? Андрейка ободряюще хлопает Воронка по плечу:
— В общем, голуба моя, в выходной пойдешь со мной в гости. Подкрепишь силенки.
Глава третья
УДИВИТЕЛЬНЫЕ СУЩЕСТВА
У Андрейки есть тетка. Она работает хлеборезкой в столовой. По воскресеньям тетка приглашает племянника обедать. Для компании Андрейка прихватывает меня. У Воронка сегодня назначено свидание у «Колизея» с одной очень симпатичной девушкой, и ради встречи с ней он готов пожертвовать даже обедом.
— А пирожные ты любишь? — коварно спрашиваю я.
— Шутишь, — говорит Сашка, — какие сейчас пирожные?
— Песочные тебя устроят?
Сашка глотает слюнки. Он не может понять, разыгрывают его или говорят всерьез. В конце концов он решает на свидание не идти.
— К тетке так к тетке. Музыку брать?
И вот мы шагаем по переулку, неся по очереди аккордеон.
Тетка встречает нас без особого энтузиазма. У нее в комнате сидит какой-то лысый субъект с отвислыми, как у моржа, усами. Он отправляет под свои усищи кусок пирожного и с любопытством смотрит на нас.
— Зря топали, — шепчет мне Воронок, — смотри, какая у него пасть.
— Трудовой резерв? — рыгнув, благодушно спрашивает усатый.
— Племяш мой, — объясняет тетка, — а это, значит, его дружки. Сиротки.
— И я был сироткой, — внезапно объявляет усатый.
— Что-то не похоже, — говорит Сашка.
— Был! — стучит кулаком по столу теткин гость. На столе подпрыгивает бутылка водки.
— В другой бы раз, Андрюшенька, — испуганно говорит тетка.
Она сует ему в карман какие-то сверточки. Но усатый не хочет расставаться с нами. Он разливает водку по стаканчикам и жестом приглашает нас к столу.
— Выпьем за победу! — провозглашает он.
— Это можно, — степенно произносит Сашка и мигом опрокидывает стопку в рот.
— Вот это по-нашему! — смеется усатый.
Он пододвигает Сашке селедку, тарелочку с хлебом. Воронок уплетает за обе щеки, а мы с Андрейкой все еще топчемся у порога.