"И то, и другое. Придержи эту мысль. Я слышу разносчика".
"Давай я дам тебе немного денег", – предложил он, поднимая очки.
"Слишком поздно. Я уже позаботился об этом. Можешь взять следующую".
Кэл улыбнулся. "Спасибо. Встретимся наверху. Я не хочу, чтобы вокруг новых досок была еда. Я уберусь и присоединюсь к тебе через секунду".
Я сбалансировал контейнеры с салатами и бумажные принадлежности на большой коробке из–под пиццы, затем отнес ее наверх к Кэлу. Мы расположили наш ужин на большом деревянном журнальном столике и устроились друг напротив друга с большими тарелками. Мы поглощали пиццу, время от времени комментируя гениальность колбасы и важность соотношения корочки и соуса между кусочками.
Он доел второй кусок и откинулся на кожаную подушку, заложив руки за голову. Он был образцом спокойствия и удовлетворенности. Как на доске для серфинга.
Не поймите меня неправильно, Кэл вовсе не был напряженным. Он был дружелюбным, но осторожным. У меня сложилось впечатление, что он мало кого пускает внутрь, и мне понравилась мысль, что я пролез мимо его первой линии обороны. Он пригласил меня в свою сферу и свободно говорил о своей работе и планах на будущее. Иногда он удивлялся собственной откровенности, но выражение его глаз говорило о том, что он рад моему присутствию.
Нас стало двое.
"Сегодня произошло кое–что интересное", – пробурчал я, набив рот пиццей.
"Я так подумал. Расскажи мне все".
Я начал рассказывать о предложении Зои и моем коротком разговоре с Колби. "Я собираюсь встретиться с ним завтра. Может, из этого ничего и не выйдет, но мне до смешного хочется пойти на каток".
Он расширил свой взгляд. "Ты действительно просто подошел к тренеру и попросил работу?".
"Нет, тренер сбежал. Я попросил его помощника. По крайней мере, я думаю, что Колби его помощник. Я не уверен."
"У тебя большие яйца, Лука". Он рассмеялся, когда я обхватил эти яйца и игриво повел бедрами. "Я не знал, что ты хочешь стать тренером".
"Если быть до конца честным, я не знаю, чего я хочу. И я был бы волонтером. А не тренером". Я поставил свою тарелку на журнальный столик, уперся коленом в диван, повернувшись к нему лицом. "Технически я заканчиваю учебу в январе. Этот последний семестр – подарок мне от Вселенной. Несколько дополнительных месяцев, чтобы пережить травму, которая положила конец карьере, и понять, что будет дальше".
"Разрыв ахилла обычно не ставит крест на карьере в твоём возрасте. Почему ты не можешь снова играть?"
"Я был хорош, но я не был хорош в АХЛ. Я был ведущим бомбардиром и одним из лучших нападающих в своей команде. Но есть лучшие, более последовательные форварды. И да... просто говорить это вслух больно. Думаю, я – поучительная история о том, что случается с парнями, которые верят собственной прессе. Я полагал, что с небольшим количеством усердия и настойчивости, я смогу сотворить чудо. Я не рассчитывал на то, что мне придется остаться в стороне с многочисленными сотрясениями мозга, и уж точно не рассчитывал на то, что порву ахилл в середине того, что должно было стать моим последним сезоном".
"Это отстой".
Я кивнул в знак согласия. "Да, но это было не самое худшее".
Кэл сладко помассировал мою икру. "Что было?"
"Меня бросил агент, который якобы собирался заключить для меня контракт с АХЛ. Мои родители решили, что он полное дерьмо. Я не знал, что и думать. Это как если бы тебя переехала машина, и ты подумал, что хотя бы не забыл записать номерной знак... как вдруг с противоположной стороны подъезжает грузовик "Мак", чтобы закончить дело".
Кэл скупо улыбнулся. "Жутко."
"Именно так я себя и чувствовал. Я не мог поймать передышку. Травма за травмой, наблюдение за играми со стороны, пока эти мечты, которые у меня были вечно" – я щелкнул пальцами – "испарялись".
"Мне жаль, детка".
Мой пульс участился от случайного ласкового слова. Я подумал, осознает ли он, что назвал меня так. Я оставил все как есть и продолжил свой рассказ о горе.
"Мне тоже. Я не закончил школу вместе со своим классом, меня не взяли в команду, я... больше не имел значения. Но мой тренер настоял, чтобы я приходил на игры. Это давало мне надежду. Пока я не узнал, что присутствие открытого гея на скамейке запасных как–то способствует пиару. Какая ирония? То, что, как я предполагал, мне придется скрывать, в итоге оказалось единственной причиной, по которой они захотели меня заполучить".
"Так ты был открыт в колледже?" – спросил он, нахмурив брови.