Он успокаивал меня, заставлял остановиться и подумать. И он всегда болел за меня. Всегда. За относительно короткое время он стал моим самым близким другом, моим доверенным лицом, моим любовником. Он мог быть импульсивным и иногда безрассудным, но он был мудр не по годам.
Не буду врать, по мере того, как проходили недели, я начал всерьез беспокоиться о том, что буду делать, когда он закончит школу и уедет дальше.
И нет, он не сказал, что собирается куда–то уезжать, но он был достаточно взволнован возможностью работы помощником тренера в Северной Калифорнии, чтобы настоять на праздничном ужине. С другой стороны, Лука мог найти повод отпраздновать практически все – пятерка за тест заслуживала мороженого; проезд на зеленый свет по дороге домой заслуживал дополнительных десяти минут игры Call of Duty. Я полагал, что вполне логично, что возможное предложение о работе оправдывает ужин со стейком в дорогом ресторане на 2–й улице. Он угощал.
У меня был миллион вопросов к нему, начиная от деталей собеседования и заканчивая тем, как студент колледжа может позволить себе филе за сорок долларов, но он все время переводил разговор на меня. Он утверждал, что у меня не та аура, и он не может расслабиться, пока не узнает, что у меня на уме. Наверное, я должен был разозлиться, что он решил, что я слишком остро отреагировал на неожиданный визит Ханны сегодня, но, честно говоря... он был прав.
И я уже говорил, что он был горяч? Блядь. Если он еще раз проведет языком по нижней губе, мне придется расстегнуть молнию.
Мой взгляд переместился с его рта на глаза, задержавшись на мгновение, пока мы улыбались ни о чем.
Я прочистил горло и сел немного выше в кожаной кабинке. "Разве я сказал, что заказываю картофель фри?"
"Нет, но тебе и не нужно было. Ты всегда заказываешь картошку фри".
"Правда?"
"Да". Лука лучезарно улыбнулся мне, прежде чем поприветствовать официанта в своей обычной дружеской манере. Когда мы сделали заказ, он наклонился вперед, опираясь локтями на стол. "Итак... Ханна. Должен признаться, я не скрывал своей ревности к ней уже несколько месяцев".
"Правда?" Я нахмурился и быстро заверил его. "Не стоит. Серьезно, Лука. Мы расстались давным–давно. Нет причин думать об этом дважды".
"Хм. Расскажи мне о ней", – попросил он.
Я достал кусок хлеба из корзины между нами, а затем принялся намазывать его маслом, прежде чем положить его на свою тарелку, не откусив ни кусочка.
"Мы просто больше не хотели одних и тех же вещей. Хотя это было отстойно. У меня были другие девушки, и я пережил несколько расставаний – они никогда не бывают веселыми. С Ханной было сложнее, чем с кем–либо еще".
"Почему?"
"Думаю, я слишком многого хотел". Я пожал плечами и, наконец, откусил свой слишком намазанный хлеб. "Мы оба хотели".
"Ты любил ее", – мягко сказал Лука.
"Любил. Но не достаточно. Я имею в виду... я любил своего друга. Может быть, до сих пор люблю в какой–то степени. Она та, кто всегда была частью моей жизни. Это сложно".
"Ты упомянул, что вы выросли вместе".
"Да. Я на два года старше, поэтому мы не учились в одних классах, но мы ходили в одни и те же школы, и поскольку наши семьи дружили, наши миры всегда смешивались. Ханна была для меня как младшая сестра. Пока... она не поступила в колледж. Она вернулась домой с зимних каникул после окончания первого курса, и, клянусь, я как будто встретил ее в первый раз. Все, что она говорила и делала, казалось каким–то волшебным. Я был... сражен наповал". Я улыбнулся воспоминаниям.
Лука игриво нахмурился. "Ладно, теперь я ревную".
Я скользнул своим тельцем к его под столом. "Не ревнуй. Влюбленность не длится долго. Или это было не в нашем случае. Я думаю, мы были слишком... удобны в некотором смысле".
"Как это?"
"Ну... в своей голове я сделал из нас то, чем мы не были. Я решил, что нам хорошо вместе, потому что на бумаге так и должно было быть. Моя семья любит ее, мои друзья предполагали, что мы поженимся. И это было слишком прекрасно – влюбиться в девушку, чей семейный бизнес спонсировал мою карьеру серфингиста. Она говорила о создании собственного бизнеса по пошиву одежды, а я разрабатывал дизайн досок, мы взяли бы на себя семейный бизнес, расширили его по всей стране и... бум!". Я скрестил руки вместе. "Долго и счастливо".
"О."
"Оказывается, "долго и счастливо" – это тяжелая работа. Если они вообще существуют. Я сделал все, что, как мне казалось, я должен был сделать. Черт, я даже переехал в Сан–Диего, чтобы жить с ней". Я хмыкнул, а затем уставился в окно, на мгновение потеряв зрение. "Это было ошибкой. А может, это был толчок, который нам был необходим, чтобы решить несколько вопиющих проблем. Я люблю Сан–Диего, но я ненавидел жить там. Я постоянно придумывал отговорки, чтобы вернуться домой, пока однажды она наконец не предложил, что будет лучше, если я останусь здесь".