Мои родители были бы счастливы, мои друзья были бы в восторге. Боже, мои приятели из моей старой команды будут завидовать, а Кэл...
Я набрал его номер и оставил быстрое сообщение, прежде чем ступить на резиновый коврик.
Спустя два бокала пива и тарелку начос, я похлопал по пятерням Колби и другим помощникам тренера, которые, по его настоянию, присоединились к нам в "Пивоварне". О, да... и его парнем, Скаем. Зои была права. Он, возможно, был самым классически красивым мужчиной на планете. Высокий, темный блондин с голубыми глазами, мускулистый, с точеными чертами лица модели. Они с Колби были горячей парочкой, подумал я, припарковавшись на улице перед магазином серфинга.
Я целенаправленно подошёл к боковому входу и вошел внутрь с помощью ключа, который дал мне Кэл, улыбаясь стене звуков, доносящихся из гаража. Кэл обычно так погружался в работу, что не замечал, когда спутниковая станция выбирала какое–нибудь фанковое дерьмо, которое он никогда бы не стал слушать, если бы был внимателен.
Я помахал ему в знак приветствия, бесстыдно глазея на него, пока регулировал громкость музыки. Он выглядел сексуальнее некуда в рваных Levi's и древней толстовке Mammoth Lakes, обильно испачканной краской и смолой.
"Эй, где ты был?" – спросил он, отложив нож для шпаклевки, прежде чем поприветствовать меня небрежным поцелуем.
"В пивоварне. Я написал тебе сообщение". Я показал большим пальцем на его телефон, лежащий рядом с Bluetooth–динамиком.
Кэл вздрогнул. "Извини. Я был в круизе на этой штуке и пытался настроиться на завтрашний день. Что ты хотел сказать?"
"Колби и ребята хотели угостить меня пивом", – хеджировал я.
"О?"
"Да". Я некоторое время смотрел на волнистый рисунок на доске для серфинга, затем встретил его взгляд. "Я получил работу в "Шаркс".
"Что? Не может быть! Это потрясающе. Поздравляю, детка".
"Спасибо, но я не знаю, соглашусь ли я на это".
Солнечная улыбка Кэла померкла, и он озадаченно нахмурил брови. "Почему бы и нет?"
Я задумчиво потирал челюсть. "Несколько причин. Было бы круто работать в НХЛ, но это офисная работа. В Сан–Хосе. Я мог бы делать то же самое в Лос–Анджелесе за большие деньги. И... я все еще смогу жить здесь".
На его лице появилось понимание. "Лука..."
"Да?"
"Ты не можешь остаться здесь ради меня. Ты не можешь отказаться от таких возможностей", – мягко ответил он. "Не ради меня".
Сначала я был слишком ошеломлен, чтобы ответить. Я не хотел ставить его в тупик или даже намекать на то, что я от чего–то откажусь, но теперь, когда слова были произнесены, я должен был их выполнить. Даже если для этого придется растоптать свое сердце.
"Я не могу?"
Кэл выключил музыку, затем сократил расстояние между нами, скользнув руками от моих плеч к локтям. "Лука, ты должен делать то, что правильно для тебя".
"Кто сказал, что это не так?" Я стряхнул его и отошел к противоположному краю доски. "Что, если быть в Лос–Анджелесе – это не то, чего я хочу? Что, если я хочу работать поблизости и... может быть, потом пойти в юридическую школу? Что, если я скажу тебе, что я совершенно счастлив быть здесь? Прямо здесь. С тобой."
"Со мной", – повторил он. "Я... я не... я не должен быть твоей причиной, Лука".
"Ты – моя единственная причина. Ты должен это знать".
"Лука..."
"Это правда", – заверил я его. "Я практически слышу, как ты размышляешь вслух. Ты думаешь, что я слишком молод, чтобы знать, чего я хочу. Ты думаешь, что я устану от тебя или что я буду требовать дерьма, которое ты не сможешь предоставить. А может быть, ты думаешь, что именно тогда, когда ты влюбишься в меня, я брошу тебя, и тебе будет больно... снова. Я близко?"
Кэл прищурился, выражение его лица было настороженным. "Я думал, мы говорим о работе".
"Мы говорили, но сейчас речь идет о нас. Обо мне и тебе. И... я слишком итальянец, чтобы держать это в себе. Слушай, мне все равно, хочешь ты или нет оставаться в шкафу. Это твое дело. Но ты должен знать, что я тусуюсь с тобой не потому, что чертовски сильно люблю серфинг. Я здесь не ради пикантных разговоров, я здесь даже не ради секса. Я здесь ради тебя, Кэл. Ты."
"Я знаю. И мне это нравится, но..."
"Я люблю тебя", – пролепетал я.
Хорошо... очевидно, я потряс нас обоих, лишив дара речи. Я тяжело сглотнул, пока мой любовник недоверчиво смотрел на меня.
"Ты..."
"Да, люблю. И прежде чем ты попытаешься сказать мне, что я не знаю, о чем говорю – не надо. Я знаю, что я чувствую, и я знаю, что я имею в виду". Я положил руки ему на щеки и прижался к его губам, а затем направился к двери.