Потом он помог ей, сбивчиво дышавшей и ничего не соображающей, привести одежду в порядок, и они вернулись в зал. По пути Лиза свернула в туалет, чтобы умыться: как бы ты ни была счастлива, не всем понравится смотреть на твою мордаху в потёках туши, слёз и спермы.
А потом небо рухнуло и раздавило юную женщину, счастливейшую в мире. Её прекрасный бард, её могучий белокурый титан, её полубог, которому она отдалась так легко и радостно, сидел на кожаном диванчике в обнимку с какой-то облезлой белобрысой сукой в кожаных штанах.
— О, вот и она! Познакомься, это Марина, моя жена. Марина, это Елизавета, самая крутая фанатка «Арии» и твоего супруга!
— Привет! — Старая, за тридцатник, сука протянула руку для приветствия.
Лиза оттолкнула её.
— Я только что использовала твоего мужика, сука, чтобы унять чесотку в манде, — внятно выговорила она. — И он сказал, что ему ни с кем не было так хорошо.
Брови старой мымры поползли кверху, но было непохоже на то, чтобы она ужаснулась или рассердилась. Это стало последней каплей. Лиза выкрикнула «Мразь, убью!», и бросилась на соперницу.
Первая в жизни настоящая взрослая драка ей плохо запомнилась. Девушки опрокинули стол, зазвенела разбивающаяся посуда, визжали какие-то бабы, а кто-то мужского пола с женскими обертонами верещал «Вызовите милицию!». Белокурый титан не побоялся влезть между двух дерущихся кошек, несколько раз оттаскивал Лизу, та вырывалась и снова кидалась в бой… Потом её схватил толстый мент, казавшийся безобразно толстым в своём вонючем тулупе, и визгливый мужик — распорядитель вечера — требовал, чтобы её «забрали», а её недавний любовник и тощая сука орали на визгливого мужика и на мента, что никаких проблем нет…
Её отвезли в отделение в ментовском «бобике», в отсеке для арестованных, где изо всех щелей сифонил ветер, а Лиза была без пальто. Она не простудилась только потому, что была на адреналине, и организм до сих пор работал, как батарея. К счастью, отделение было близко. В отделении её заперли в клетку, где сидела старая обоссанная бомжиха и гадалка-попрошайка. Бомжиху ничего в этом мире не интересовало, и гадалка-попрошайка со скуки решила домотаться до новенькой.
— Чё за беда, подруга, э? Кто вапще такая? Чистенькая вся такая, я смотрю, сымпатышная… Проститутка, что ли?
— Отвали от меня, ладно? — спокойно сказала Лиза.
— Ты чё, э? Ты чё такая нервная? Э, зубы жмут, да?
Она приблизилась, обдавая Лизу ароматом нечищеных зубов и очень свирепо тараща жёлтые гепатитные буркалы. Возможно, в другой обстановке Лиза постаралась бы избежать конфликта, но сейчас она была слишком возбуждена, и «тормоза» просто отключились. Она выбросила вперёд правую руку — и гадалка с воем схватилась за собственный нос, который превратился в кровавое непонятно что. Раззадоренная удачей, Лиза отскочила и пнула неприятельницу в голень. Оборванка завыла ещё громче и медленно осела на скамейку. Лиза влепила её ещё несколько футбольных пинков, которые не нанесли особого ущерба, но доставили исключительное удовольствие.
— Сучилища!.. — простонала оборванка. — Ты… мразь… с тебя за беспредел знаешь как спросят? Ты на кого прыгнула, мандавошка ссыкливая? Ты… курва… ковырялкой сделают…
— Ещё слово — и я тебе башку отверну, — пообещала Лиза, не уверенная, что она сможет это сделать. Но гадалка решила не испытывать судьбу.
— Меня мииилый не ебёоот — разобьюуу пизду об лёоод! — заорала, не просыпаясь, бомжиха.
Лиза, дрожа мелкой дрожью, отошла к решётке. Накатывал отходняк. Возбуждение сменилось отупением. Она стояла, держась за прутья решётки, тяжело дыша. Так прошло, как ей казалось, много часов. Потом она услышала, как кто-то громко повторяет её фамилию. Вскоре пришёл сержант со связкой ключей.
— Кто тут Нистратова? На выход! — сказал он.
— Гражданин начальник, эта беспредельщица мне нос сломала! — заныла попрошайка.
— А ты больше вафельник разевай! — бросил ей сержант. — Нистратова, ну я тебя долго буду ждать?
Он повёл её по коридорам. В изменённом состоянии сознания девушке мерещилось, эти коридоры никогда не кончатся, и они так и будут кружить вдоль серо-зелёных стен и железных дверей, слушая истерические вопли, под звон связки ключей. На самом деле, дорога заняла полминуты, и скоро Лиза уже стояла возле окошечка дежурного.
— Нистратова? — спросил усатый прапорщик.