— Тихо, братан, тихо… западло об тёлку мараться… Ей уже не жить…
— Тебе пиздос, поняла? — гнусаво прорыдал Русик.
— Она ещё ничего не поняла. Она скоро поймёт, — успокаивал обиженного вожака верный бета-самец.
— Сопли утрите, цыпочки, — сказала Лиза, надеясь, что враги не видят, как её трясёт.
В тот день больше никаких сюрпризов не было, но Лиза понимала, что Русик это дело так не оставит. Сломанный нос — это не пара резких слов, которые никто толком не расслышал. За такое подают в суд по уголовной статье, но мамкин блатарь, конечно, будет мстить по-своему.
Это произошло в пятницу, а в субботу они вчетвером отправились на крышу играть в волейбол.
Они не запирали люк. И, услышав шаги за надстройкой над лифтом, Юля досадливо поморщилась: ну вот, кто-то настучал коммунальщикам… хорошо, если не ментам. Конечно, они ничего не нарушают, можно будет сказать, что замка не было, но всё равно такие разборки никому не нужны.
Из-за надстройки вышли пятеро. То есть пятого можно было не считать, это был пацанёнок лет двенадцати. Остальные — Русик, двое Лизиных одноклассников, которые постоянно отирались с ним, и ещё один одноклассник Юли и Наташи.
— Не дёргаться. А то с крыши полетите, — сказала Русик. Гнусавый прононс, который потсаны считают признаком крутизны, в свете последних событий усилился до комического уровня. Но на высоте семидесяти метров его слова звучали совсем не смешно.
— Чё надо? — спросила Юля.
— А ты вообще рот закрой. Откроешь, когда скажут. Щас вот эта, — он ткнул пальцем в сторону Лизы, — у всех нас у по разику отсосёт. А вы позырите. Можете тоже отсосать, хули нет. Потом обоссыте её и свободны. Кто полсловечка вякнет, найдём и язык вырвем. Ну чо, давай, Эврика-хуеврика…
Лиза почувствовала, как у неё резко ослабли ноги. Она сунула мигом ставшую ватной руку в карман, где лежал складной ножик. «Надо бить не сильно, а резко, — вспомнила она Юлькины уроки. — Какой там „резко“, мамочки, я же сейчас описаюсь…»
— А можно повторить? — послышался голос Наташи.
— Чё те повторить, овца ебаная? — почти по-доброму спросил парень.
— Кто кому будет сосать. И кто кого с крыши сбросит.
— Да тебя первой и сбросим, пизды кусок, если будешь тут вонять, поняла?
— Поняла. А ты в курсе, что ты только что стал героем интернета?
— Чё? Ты чё там лепечешь, убогая?
— Я веду видеотрансляцию. — Лиза увидела, что Наташа держит перед собой телефон. — Ваши рожи увидели во всём мире. И то, что ты тут лепечешь, тоже услышали.
— Ты запись сделала? Бля, я обосрался от страха, мать твою! Я твой телефон тебе в очко засуну, поняла? Дай сюда!
— Рус, оставь её нахер! — крикнул один из одноклассников Лизы и обиженного Русика. — Оставь её, говорю! Она реально ведёт трансляцию! Мы, бля, в прямом эфире! Есть такая приблуда в интернетах, реально!
— Чё? — Русик обернулся.
— Твой дружок умнее тебя, — заговорила Лиза. — Вас видят сотни людей в интернете. И кое-кто уже вызвал полицию…
— Да, тут спрашивают, где это, — подтвердила Наташа и спокойно продиктовала адрес.
— Если с нами что-то случится, — подала голос Юля, — вы все сядете. Вы уже заточкованы. Сядете надолго.
— Она не пиздит, реально! — в голосе парня, который кричал «мы в прямом эфире», звучали слёзы. — Пацаны, валим отсюда! Девчонки, ну простите, мы пошутили! Русик, ну не тормози, валим же!
— И побыстрее, пожалуйста, — сказала Наташа.
Незваные гости покинули крышу в беспорядке. Правда, неугомонный Русик на прощание обернулся и крикнул:
— Я тебя ещё найду, сука, готовься! Те’е не жить!
— О-оу. Какие страсти. Кажется, это всё серьёзно, — проговорила Наташа. — Дамы и господа, спасибо всем, кто смотрел наше реалити шоу «На крыше с обезьянками». При съёмках ни одно животное не пострадало. Буду держать вас в курсе дела. До новых встреч.
— Ф-фух!.. — выдохнула Юля и добавила длинную сложную фразу. — Лиза, ты ничего не хочешь нам рассказать?..
— …Он этого так не оставит, — уверенно заявила она, когда Лиза пересказала вчерашнюю историю. Остальные покивали. — И теперь эти гондоны захотят всех нас прессануть.
— Да. Поэтому надо нанести упреждающий удар, — заявила Людмила.
— Да что ты говоришь! Есть идеи?
— Есть. Для начала нужен тональный крем и парик.
…«Сладкая ловушка» готовилась долго и на высоком профессиональном уровне. Людмила, которая из всех четверых была самой неприметной, выступала в роли «есть одна тян». Её отфотографировали пару сотен раз, в разных позах и в разных нарядах — от пуховика с угги до слоя масла. Общее у этих фото было одно: нигде толком не было видно лица. Лицо везде закрывали гигантские очки, «случайно» выбившаяся прядка парика, изящно приподнятое плечико, козырёк бейсболки, букет цветов.