Прежде чем ответить на вопрос о дереве-корове и дереве-насосе, мы поговорим о более знаменитом дереве… Конечно, я имею в виду необыкновенный экземпляр баобаба, который бы высажен в моем саду в Тарасконе, в цветочном горшке.
Капитан-глобус:
Старина Фиппс, тащите мешок…
Тартарен (с дрожью в голосе):
Постойте… я сейчас перехожу к финиковым пальмам, дальнейшем… расскажу об африканских кактусах…
Гулливер:
Достоуважаемый Тартарен! Не надо так волноваться! Оставьте в покое спасательный круг. Возьмите себя в руки. Подумайте хорошенько!
Капитан Фиппс:
А разве можно подобрать мешок для такого толстяка? Может быть, лучше вытащить его на палубу и зашить в парус?
Матрос (издали):
Есть может быть, лучше вытащить на палубу и зашить в парус… Только в какой парус? С фок-мачты или бизани?
Тартарен (отбиваясь):
Оставьте меня… Месье глобус, выслушайте мое последнее желание. Как известно, львы Атласа перед смертью всегда поют. И я хотел бы тоже…
Капитан-глобус:
Но вы нас не очень задержите?
Тартарен (рыдая):
Увы… Только одно мгновение…
Звучит музыка песенки Тартарена.
Тартарен (поет):
Капитан-глобус:
Ну так бы и спели с самого начала. Садитесь, Тартарен. А вы, капитан Гулливер, готовы к испытанию?
Гулливер:
Уж двести лет с небольшим.
Капитан-глобус:
Тогда я задам вам совсем легкий вопрос. Какой цветок любезнее всего сердцу моряка?
Гулливер:
Без всякого сомнения, роза!
Тартарен (прочувствованно):
Мерси, Гулливер… Я всегда считал вас своим другом и поклонником. Конечно, роза!
Гулливер:
Достопочтенный Тартарен! Я отнюдь не имею в виду розы вашего сада… я говорю о розе ветров… На морских картах многоконечной звездой, похожей на розу, изображают направления преобладающих ветров. Это любимый цветок моряков….
Капитан-глобус:
Я испытываю большую радость, слушая ваши исключительные по правдивости ответы, капитан Гулливер… Да, мы, старые морские волки, не сдаемся!
Тартарен (прочувствованно):
Мы спасены!..
Мюнхаузен (другим голосом):
Наконец-то я могу снять этот душный глобус…
Капитан Немо:
Мюнхаузен!
Мюнхаузен (смеется):
Да, не капитан-глобус, а Мюнхаузен! И вы на борту моего любимого брига «Леденец».
Тартарен:
Кто же такой Фиппс — неугомонный человек-вопрос?
Капитан Фиппс:
А разве вы меня до сих пор не узнали?
Мюнхаузен:
Это же старина Фиппс… Известный путешественник, с которым, по свидетельству моего автора Распэ, мы охотились на белых медведей по дороге на Северный полюс.
Капитан корвета «Коршун»:
Но почему вы захватили нас таким коварным образом? Не понимаю… Зачем вам это понадобилось?
Мюнхаузен:
Видите ли, я опасался, что ни один из капитанов не рискнет подняться на палубу брига, которым имеет честь командовать Мюнхаузен!
Матрос (издали):
Полундра!.. Мы попали в Гольфстрим… «Леденец» тает, мы идем ко дну… Что делать?
Мюнхаузен (командует):
Выбросить за борт двадцать бочек сливочного пломбира. Только без изюма!..
Матрос (издали):
Есть выбросить за борт двадцать бочек… И ни одной больше… Без изюма!..
Тартарен (вздыхая):
О-о, сливочный пломбир… друг моей юности!..
Мюнхаузен (командует):.
Самую большую бочку пломбира с изюмом вкатить в кают-компанию!..
Шум вкатываемой бочки.
Мюнхаузен:
Угощайтесь, Тартарен!.. Но не забудьте и о наших друзьях! Нельзя быть эгоистом…
Капитан корвета «Коршун»:
Все это очень мило, но почему вам пришло в голову подвергать нас испытаниям?
Мюнхаузен:
Я добивался чести держать в руках председательский молоток Клуба знаменитых капитанов, и только сегодня моя мечта осуществилась!.. Хоть раз вы оказались в моих руках! Ха-ха-ха…
Тартарен (величественно):
Мюнхаузен, где ваша табакерка?
Мюнхаузен:
Сегодня мне для вас ничего не жаль… Пожалуйста…
Раздается бравурный марш музыкальной табакерки Мюнхаузена.
Тартарен:
Ай, что я вижу, медам и месье! Под табаком какие-то маленькие бумажки…
Мюнхаузен:
Дайте немедленно сюда. Не смейте читать чужие письма… Или вы будете иметь дело со мной!
Дик Сенд:
Непохоже на письма… Ба-а… да это же самые обыкновенные шпаргалки…
Капитан Немо (со смехом):
Теперь ясно, откуда капитан-глобус почерпнул свои глубокие познания…
Мюнхаузен:
Опять начинаются интриги!..
Звучит музыка песенки Мюнхаузена «Я nравдивей всех на свете».
Мюнхаузен (поет):