— Да что на тебя нашло? Что ты хочешь, чтобы я делал с париком на башке?!
— Возьми себя в руки, старик. Ты же ненавидишь себя! Не можешь принять себя таким, какой ты есть, и ежу понятно, как ты из-за этого несчастен! Ты что думаешь? Что твои родители ничего не видят? Что твоя сестра за тебя рада? Ты даже у психолога не наблюдаешься!
Она загнала меня в угол, но мне плевать. Я хочу, чтобы меня оставили в долбаном покое, чтобы мне дали окопаться в своей норе и летать на «Скайдасте». Точка.
— Психолог не заставит мои волосы снова расти. Он не сможет помешать этим придуркам из лицея петь «Когда вновь увижу чудесный тот край»!
Нас разделяет только парикмахерское кресло. Мы опираемся на его подлокотники, злобно глядя друг на друга, как две кошки, готовые подраться. Я твердо выдерживаю взгляд Андреа, хотя мой голос дрожит.
— Что ты там себе напридумывала? Что я нацеплю парик и все мои проблемы тут же исчезнут? Ты хоть представляешь, что начнется в лицее? Мои одноклассники передерутся за право первым сорвать его с меня…
— Окей, там одни говнюки. Но наплюй на них. Жизнь не заканчивается на школе.
— Тебе легко говорить: ты красивая, ты крутая…
— Я лесбиянка и наполовину азиатка! И мне насрать на все те гадости, которые мне приходится выслушивать от гомофобов и расистов, особенно от тех, кто ни черта о самих себе не знает. Если бы мне платили всякий раз, когда у меня спрашивают, умею ли я готовить нэмы и хороша ли в математике, я бы уже разбогатела и тут же заплатила за твою пересадку волос.
Я никогда об этом не думал. Но она не дает мне времени на размышления и хватает меня за плечи.
— Маттео, тебе нужен электрошок. Ты не урод. И далеко не дурак. Но твой комплекс портит тебе жизнь. От этой кепки пора избавиться! Так что давай, посади свою задницу в кресло, дай женщине сделать свою работу, а потом просто открой глаза. Ты можешь вернуть все, начиная со своей самооценки.
— С помощью парика?
— Я видела видео в интернете. Я тебе гарантирую, что, когда эта женщина с тобой закончит, никто в жизни ни о чем не догадается. Хотя бы попробуй! Его можно будет снять, надеть обратно, это же просто нечто! Говорю же, тебе нечего терять. Вспомни: в следующем году тебя ждет новая жизнь.
Вот этого я не ожидал. Ее слова звучат в моей голове снова и снова, отдаваясь эхом, как если бы Морфеус из саги «Матрица» шептал мне на ухо: «Примешь синюю таблетку — и сказке конец. Ты проснешься в своей постели и поверишь, что это был сон».
Мне стоило бы взять ноги в руки и сбежать отсюда, чтобы вернуться домой и спрятаться от внешнего мира под одеялом.
Это было бы проще, чем снова увидеть волосы у себя на голове.
«Примешь красную таблетку — войдешь в Страну чудес, и я покажу тебе, глубока ли кроличья нора».
Я пробегаюсь пальцами по козырьку бейсболки, приподнимаю ее, стоя лицом к зеркалам. Мое отражение задумчиво смотрит на меня, взгляд задерживается на слишком высоком лбу, который становится последним аргументом…
Возвращение сбитой с толку парикмахерши застает меня врасплох, и я подпрыгиваю на месте. Она осторожно спрашивает:
— Мы продолжаем или?..
Андреа умоляет меня одними глазами. Я солгал бы, если бы сделал вид, что не хочу этого. Я тяну еще секунду, чтобы собрать в кулак всю свою храбрость.
— Да, мы продолжаем.
Глава 7
Парикмахерша все что-то втолковывает мне нарочито спокойным голосом, как ребенку. Я так зачарован порханием рук над моей головой, что почти не слышу ее объяснений. Что-то о том, что парик можно носить четыре недели не снимая, что средняя продолжительность его жизни — три месяца и что мне понадобятся специальные штуки: средство для защиты кожи головы, клей и жидкость для снятия клея… Каждый раз, когда она касается моей головы, я вздрагиваю. У нее ледяные руки.
Натали показывает мне несколько клочьев, уверяя, что это абсолютно натуральные человеческие волосы, — впрочем, я не вижу между ними никакой разницы. Но несмотря на то, что они все похожи на шкуры уличных котов, мне не о чем беспокоиться.
— Молодой человек, стоит его только постричь должным образом, и никто никогда в жизни ни о чем не догадается.
Что ж, будем надеяться, особенно учитывая то, сколько моя мама, должно быть, выложила за это. Андреа подбадривает меня улыбкой.
Парикмахерша начинает снимать мерку с моей головы с помощью целлофановой пленки и маркера, рисуя на ней точную форму, которую примет нанокожа с вживленными волосами. Я замираю на время этой процедуры, внимательно следя за каждым ее движением. Часть меня все еще относится к этому скептически. Выбрав подходящую по цвету и размеру накладку, она старательно вырезает ее по снятой мерке. Я кошусь на железный поднос, где лежит моя будущая шевелюра, пока она наносит клей по периметру моей лысины. И вот наконец наступает тот судьбоносный момент, когда она прикладывает к ней волосы, начиная со лба.