— Лучше вернуться на корабль и выйти на орбиту, — зевая, говорит Обливион. — А то тупо застрянем на этой планетке на время следующего циклона.
Я решаю сходить за йогуртом, поставив своего персонажа в мод офлайн, пока все возвращаются на корабль.
На кухне горит свет. Я машинально беспокойно провожу рукой по голому черепу, на котором не оказывается бейсболки. Но все равно иду вперед, я у себя дома, в конце-то концов… Андреа и мама о чем-то шепчутся над своими кружками, все так же сидя за барной стойкой. Остальная часть квартиры теряется во мраке; папа наверняка уже спит, ему завтра на работу. Я уже собираюсь вернуться к себе, когда слышу, как мама говорит:
— Он справляется, как может…
— Мне кажется, он изменился, — отвечает Андреа. — Он больше не улыбается, почти не раскрывает рта, прячется в своей комнате… Раньше он был душой компании.
— Постарайся его понять, все это так непросто. Ему нужно время.
— Может, ему стоит обратиться к психологу?
Мама вздыхает.
— Он ходил к нему пару раз в прошлом году, когда его травили в школе… Но больше не хочет. Говорит, что нельзя заставить его чувствовать себя хорошо.
— Он в чем-то прав, — соглашается Андреа. — Нет, тетя, я тебя ни в чем не упрекаю, просто… мне кажется… что он несчастен, чего уж там.
Я, задержав дыхание, бесшумно возвращаюсь к себе. Падаю в кресло. Желтый свет ламп и голубой свет двух экранов падает на мое лицо под гул процессора. Экипаж «Скайдаста» ждет меня, но меня словно парализовало: руки и ноги не слушаются, будто меня придавило к земле тем грузом, который я несу на себе.
Я стараюсь справляться со своими проблемами самостоятельно, но, похоже, шила в мешке не утаишь. Или, правильнее будет сказать, лысину посреди скальпа. Даже моим близким меня жалко.
Глава 4
Вечер среды ничем не отличается от любого другого обычного вечера. С неба, обложенного тучами, льет холодный ноябрьский дождь, и я жалею о том, что не последовал совету мамы и не надел свитер под парку. Усмехнувшись, пишу ей сообщение, чтобы сказать, что она была права.
Поэтому я жду автобус, втянув голову в плечи и надвинув капюшон на бейсболку. Я стою, прислонившись спиной к фонарному столбу в отдалении от кучек школьников, которые оживленно переговариваются. Сложно сказать, что скорее послужило причиной их радостного возбуждения — степень загрязнения воздуха или буйство гормонов. Я их не виню, особенно после того, какую подлянку подкинули мне мои, лишив меня волос. Моя болезнь, которую мягко называют «андрогенной алопецией», объясняется повышенной выработкой мужских гормонов. Я мужчина, настоящий мужчина, как феноменально тонко заметил бы мой папа.
Джаспер выделывается в окружении Карло и остальных из его шайки: близнецов Гонзагов, Нео и Люциуса. Они распушили хвосты перед цыпочками и не замечают даже, что на меня легко можно напасть — так близко я стою. Леана, Исса и Анжелика — девчонки манерные и заносчивые, и с ними у Джаспера нет ни единого шанса. Что не мешает ему подкатывать к ним при любом удобном случае. То, что он сохнет по Леане, красотке с огненно-рыжими волосами, ни для кого не секрет. С ней он кроток как ягненок, но стоило ему захотеть при всех поцеловать ее, как он схлопотал пощечину. О, это было эпохальное событие, которое я имел счастье наблюдать воочию. Так ему и надо! Нечего лезть целоваться без разрешения.
Сегодня он снова в моей кепке. Вчера он мне ею помахал, чтобы унизить еще больше. Простые радости, понимаете? Иногда я ему завидую. Ему так мало нужно для счастья. Моя мама считает, что такие, как он, самоутверждаются, издеваясь над другими. Потому что они несчастны и не уверены в себе. По-моему, она ошибается. Есть куча народу, которая просто кайфует, причиняя боль окружающим, вот и все.
Мое сердце начинает биться чаще, когда Сурая и Анна София под одним зонтиком тоже подходят к остановке. Карло говорит им что-то такое, что они обе закатывают глаза, а потом возобновляют оживленный диалог, не обращая внимания на парней. Мы садимся в один автобус, я захожу в переднюю дверь, они — в среднюю. Я протискиваюсь к свободному поручню… За который секундой позже хватается Сурая. Кокосовый запах ее волос щекочет мне ноздри, и я теряю способность соображать, взволнованный тем, что девушка моей мечты так близко. Она, так сказать, прямо у меня под носом, и я не могу отвести глаз. Поэтому самозабвенно любуюсь ровными полосами ее кос, симметричными и гипнотизирующими.
Когда автобус резко тормозит, ее прижимает ко мне, и она нечаянно наступает мне на ногу.