Мои товарищи по команде хотят дать нашему капитану еще пятнадцать минут. Я — нет.
— Я задолбался ждать, мы летим ее искать, и точка.
Обливион решает остаться на борту. Ему скоро опять менять пеленки. Ник берет на себя управление нашим вторым катером, а я сажусь за пушки. Никогда не знаешь… Гигантский демон может в любой момент выскочить из ниоткуда, и я буду только рад отвести душу и понаделать в нем дырок.
— Ты явно не в духе, — замечает Ник. — Проблемы?
— С нами стала жить моя кузина. Она… действует мне на нервы.
— Прекрасно тебя понимаю… Ох уж эти родственнички!
Он начинает пересказывать мне недавно прочитанную статью о новом графическом процессоре, и мы уже вовсю спорим о мощности наших компьютеров, когда кто-то стучится ко мне в дверь.
— Кузен? Я знаю, что ты там.
Я выключаю микрофон.
— Не сейчас.
Только я наконец расслабился… Полем быть куда проще, чем Маттео.
— Пожалуйста, Матт. Я хочу помириться.
Я вздыхаю. О том, чтобы бросить миссию из-за Андреа, и речи быть не может.
— Все нормально, Пауло? — начинает волноваться Ник.
Я включаю микрофон обратно.
— У меня гости. Это ненадолго, я никуда не ухожу, только выключу звук, так что можешь рассчитывать на меня.
— No problem.
Кузина заходит в мое логово, ногой отбрасывая с дороги грязный носок и морща нос от отвращения. Но здравый смысл все же подсказывает ей, что от комментариев лучше воздержаться. Я снимаю наушники и скрещиваю руки на груди, намеренно выставляя свою тонзуру напоказ, чтобы смутить ее.
— Я тебя слушаю.
Она с раздосадованным видом опускается на мою кровать в цветах «Звездных войн». По крайней мере, она смотрит мне в глаза.
— Мне правда жаль, слышишь? Я не думала, что это выльется в ссору.
— Не бери в голову. Завтра об этом уже никто и не вспомнит.
— Что-то я в этом сомневаюсь. Ты был просто вне себя и…
Ладно, я немного увлекся. Но меня просто прорвало, и у меня и в мыслях не было долго дуться на нее, я не настолько злопамятный.
— Я знал, что рано или поздно речь зашла бы о моих волосах, а я этого терпеть не могу. Когда люди узнают о моем облысении, они начинают меня жалеть, и пау! Как по волшебству, все вдруг становятся экспертами по уходу за волосами. И каждый обязательно что-нибудь посоветует: тебе нужно сходить к врачу, сейчас продаются удивительные средства, тебе лучше брить голову. Бла-бла-бла.
— Ясно, — тянет Андреа, потирая подбородок.
Если бы я хотел быть вежливым, я бы извинился за то, что наорал на нее. Я и впрямь психанул. Но я ужасно устал быть паинькой, чтобы не ранить чувства окружающих, тогда как они и глазом не моргнув топчутся по моим, вооружившись благими намерениями.
— А бывает и хуже, — продолжаю я. — Есть те, кто поздравляет меня с этим, потому что считают, что это делает меня настоящим мужчиной. А еще есть кретины, которые думают, что, если потереть мою лысину рукавом, им привалит удача.
— Чего?
Я радостно смеюсь, обведя ее вокруг пальца.
— Тьфу ты, дурак, — прыскает она.
— Ну а теперь мы можем перестать говорить об этом?
— Но почему?
— Потому что меня это напрягает. Это почти так же странно, как если бы мы говорили о твоей груди.
Андреа пожимает плечами:
— Я плоская, и, честно говоря, мне плевать.
— Но это не повод об этом говорить. Мои волосы все равно не вырастут заново, тут уж ничего не попишешь. Поэтому, бога ради, оставь их в покое.
Я уже не знаю, как от нее отделаться. Тем более что на экране Ник уже вошел в атмосферу планеты и сканирует ее поверхность на предмет демонов.
— Мне пора. Надо спасать подругу.
— Так ты уже сбривал волосы полностью?
Я закатываю глаза, она явно прикалывается.
— Я пытался, да, и это было еще хуже, чем сейчас.
Даже серьга в ухе не сделает меня харизматичным, как мистер Пропер. Но Андреа не отстает.
— Почему тогда не носишь парик?
— Серьезно?
В этот раз она не шутит. Мое терпение кончилось, мне хочется вышвырнуть ее за дверь, но я беру себя в руки. Сделав глубокий вдох, я как можно более вежливо говорю: