- Не говори с ними. Не ругай, не кричи. Они думают, что ты умираешь. Выкинут, тогда ты спасена. Завтра еще оставлю еды, - с этими словами она указала на мое место и побежала к своему.
- Пс, - обратила я на себя ее внимание еще раз, и она замерла на месте, присев. Обернулась.
- Где? – я показала, что приподнимаю юбку и приседаю.
Палия одними глаза махнула в угол. Я присмотрелась и увидела там ведро. Понятно, откуда идет этот аромат.
Глава 3
Глава 3
Я аккуратно пробралась к своему месту, стараясь не думать о грязи и вони, легла на тряпку, похожую на драное легкое пальто, и еще раз осмотрелась. Скорее всего, здесь были одни женщины. Вместе со мной и Палией человек двенадцать.
Как она меня назвала? Мали? Как такое могло случиться? Я начала перебирать в памяти последний день, когда все было логично и правильно. Поезд, маршрутка, поездка, эти люди, которых я никогда не видела, а потом я вместе с остальными пассажирами кувыркалась в этом автобусе. Проснулась здесь. Если бы я проснулась хоть на Луне, но со своей головой и своим телом, это поддавалось бы какому-то объяснению, но это не я.
Не поняла, как заснула, и проснулась от того, что вокруг громко закричали женщины. Я открыла глаза и попыталась быстро сесть, но меня кто-то очень сильно прижал к месту. Повернула голову на бок. Там лежала Палия. Одной рукой прижимала меня к полу, а другую с поднятым указательным пальцем держала возле губ. Значит нужно молчать.
- За нее дадут больше, чем за них всех, - на улице хриплый мужской голос громко кричал, а другие два что-то бубнили.
Вдруг дверь резко открылась, и я повернулась к свету. На фоне слепящего солнца в дверном проеме я увидела мужскую фигуру, но его одежда… Он наклонился, чтобы войти. В проеме умещались только его плечи и шея. Женщины завопили еще громче. Тут мое любопытство больше не могло пропустить ничего, и я приподнялась.
Все женщины обернулись ко мне, и Палия тихо прошептала: - Асфита, будь добра ко мне и чужеродной сестре моей в общей беде, не дай Даркану наши….
Она не смогла договорить, потому что отвернулась и прижалась ко мне, а я крутила головой как механическая кукла. Эти женщины, что спали ночью, были похожи на Палию, только вот они имели совершенно обычный, привычный глазу цвет кожи. Походили то ли на буряток, то ли на казашек. Палия же своим белоснежным оттенком кожи выглядела как фарфоровая кукла.
Женщины в белых когда-то рубахах до пола, поверх которых были накинуты безрукавки ниже колена. Тонкие, но не прозрачные рубахи, под самую шею, завязаны на веревочки. Длинные широкие рукава, собранные на запястьях, спадали на ладони фонариками. Безрукавки, вернее рисунок на них был разным. На грубого плетения серой ткани цветными нитями вышиты полоски и завитки, похожие на завитки на небе, на картине Мунка «Крик». Вся безрукавка прошита этими цветными нитями как гладью, и только на девушке, у которой эта часть одежды была распахнута я увидела изнанку. Серая дерюга. Видимо цветные нити очень экономили, и с изнанки были только зацепы.
Я опустила голову на себя, и поняла, что отличаюсь от них. Кирпичного цвета юбка переходила в лиф, туго затянутый корсетом. И этот корсет на мне сейчас болтался. Даже если бы я собралась затянуть его, толку бы не было.
- Ты, и ты, иди на свет, - прохрипел мужчина, указывая на нас с моей новой подругой. Из-под плотной шапочки волосы от висков переходили в густую, но не длинную бороду с заметной сединой, черные глаза его не были похожи на глаза девушек, я бы скорее сказала, что он был похож на цыгана. Серая рубаха целая, но блестящая, от затиров. Широкие шаровары, сапоги под колено и самое страшное – длинный нож в руке.
У меня закружилась голова. И к горлу вместе со слабостью начала подкатывать тошнота. Холодный липкий пот разлился по спине. Сахар… Мне нужен сахар.
- Она не ела слишком долго. Не может встать, - вместе с холодной водой на моем лице я услышала голос Палии. Видимо теряла сознание.
- Жива. Неси, - сказал тот же мужской голос, и я почувствовала, как меня с обеих сторон под руки подняли и потащили в сторону света. Глаз я открыть не могла.
- Дайте сахар. И воду. Сахар! – сухими губами пыталась сказать я, но в какой-то момент меня просто бросили на землю. Травка. Под руками мягкая травка. Холодный край деревянного ковша у рта.
Я пила, наверно, минуту. Огромными глотками, наслаждаясь тем, как вода льется по шее и груди. Открыла глаза. Палия поила меня.
Подняв голову я увидела каменную избушку длиной в две лошади. Только так можно было понять ее размеры. Одна из лошадей была привязана за крюк, замурованный у двери. По обе стороны дверного проема еще по одной скобе, в которые просунут деревянный брусок. Все эти мелочи были так непривычны глазу, что хотелось рассмотреть всё.