Никогда еще на Дереве не было столь неравной борьбы: все ополчились против одного мальчика.
В сентябре уже в девять часов вечера Дерево окутывала тьма. Тоби отважно покинул укрытие. Он не сомневался, куда держит путь, нутром чуял направление, будто проглотил компас. Едва он сделал несколько шагов, жажда жизни заставила боль умолкнуть. Теперь он бежал по ветвям с прежним проворством.
Видели бы вы его в тот момент! Он двигался бесшумно, уверенно, непредсказуемо, будто ночная бабочка, — научился во время странствий по Нижним Ветвям. Все Дерево он знал наизусть, как собственный сад.
Тоби помнил, где находятся селения, и старательно их обходил. В особенности сторонился городов, которые прогрызли в коре долгоносики, а таких мест становилось все больше. Но охотники, обогнавшие его днем, могли ночевать и в безлюдных местах. Так что Тоби опасался и одиноких огней.
Внезапно он услышал голоса совсем рядом, хотя ничто не предвещало близость лагеря. Он не мог миновать эту развилку, иначе ему пришлось бы потерять много времени, отыскивая обходной путь. Тоби рискнул подойти поближе.
Тихонько подполз на четвереньках. Вокруг затухающего костра сидело человек десять. Над углями на вертеле поджаривалось несколько кусков отменного сверчка. Охотники умяли не меньше половины животного, вино лилось рекой.
Тоби захотелось есть. И послушать их песни. Они отлично пели. Настоящий охотничий фольклор. Даже огрубевшие души порой проникаются красотой. Тоби узнал баллады, которые часто слышал в раннем детстве.
На Вершине в обширных владениях бабушки, где он проводил каждое лето, больше не устраивали торжественной охоты и не приглашали гостей, как любил покойный дед. Однако крестьяне с соседних ветвей по-прежнему охотились, и в такие дни няньки иногда брали его с собой в лес. Охотники несли его на плечах, а он мешал им стрелять: нарочно щекотал самых метких лучников, когда они прицеливались. Ему всё прощали, ведь он был совсем мал. Однажды он спрятал под рубашку детеныша тли и носил его так целый день, а вечером, когда охотники не видели, отпустил.
Больше всего маленькому Тоби нравилось лежать под столом, за которым в сумерках после охоты пировали взрослые. Ему тогда было лет пять, но, слушая, как они поют и рассказывают легенды, он тоже чувствовал себя самым настоящим охотником. Он обожал песни, древние предания, запах жаркого и смазанных сапог.
Но в эту ночь, заслушавшись пением своих преследователей, Тоби поступил неблагоразумно. Он уже был не тем прелестным малышом, который всех умилял, забавлял и переходил с рук на руки. Он стал загнанной дичью, и приближаться к лагерю охотников ему не стоило.
Тем не менее он довольно долго лежал неподалеку. Внезапно его внимание привлекло странное ворчание. Справа, совсем близко, что-то шевелилось. Он пригляделся и едва не вскрикнул. От страха кровь застыла в жилах. Из темноты на него таращились два красных глаза.
Он откатился в сторону. Охотники продолжали петь как ни в чем не бывало. Тоби невольно закрыл голову руками, но потом решился снова взглянуть на врага. Ворчание становилось все более угрожающим. К нему полз муравей-воин.
Между ними была изгородь. Муравей стал ее раскачивать — вот-вот опрокинет. Тоби заметил еще одну уставившуюся на него пару красных глаз. Третий муравей прятался во мраке. Итак, три огромные, красные, как раскаленные угли, зверюги почуяли его запах и проснулись.
Выходит, охотники были не одни. Им в подмогу дали ужасных хищников. Тоби хотел убежать, но тут пение и разговор резко оборвались. Охотники заметили, что муравьи встревожены. Лохматый больше двух миллиметров ростом великан поднялся и направился к загону.
— Эй, вы там, а ну потише!
Тоби откатился подальше от изгороди. Муравьи сгрудились возле великана, и тот собирался выяснить, что их взбудоражило.
— Фалько! Энок! Да утихомирьтесь вы наконец!
Великан двинулся вдоль загона, то ругая муравьев, то пытаясь их успокоить. Тоби лихорадочно соображал, что ему делать. Что-то должно их отвлечь. Что угодно. Он обшарил карманы. Пусто! Нет даже щепки, чтобы в них запустить. Охотник приближался. Остальные тоже встали, готовые последовать за ним. Нужно же узнать, в конце концов, что понадобилось муравьям в темном дальнем углу?
Тоби взглянул на свои перебинтованные руки. Всего секунда, и он спасен. Сорвал повязки, почерневшие от крови, скатал их и перебросил через изгородь. Муравьи мгновенно накинулись на комок бинтов. Запах крови сводил их с ума. Они стали драться.