Шут правильно сделал, что не поверил другим. Ролок никогда не хлестал жуков нагишом в котловине — они всё выдумали от начала и до конца. Вот же он, стоит перед ним в шляпе, сползающей на глаза. Но зачем же они тогда убежали к проклятой котловине, какой еще скверный розыгрыш приготовили?
Шут забился в угол за коробку, втянул голову в плечи. И тут позади него раздался скрипучий голос Ролока:
— Мне нужен тот, кого называют Шутом!
— Вот я, — еле слышно отозвался Шут.
Он не сразу вылез из-за коробки.
Дальнейшее напоминало сон. Если бы здесь оказался кто-нибудь из постоянных обитателей фермы, он бы не поверил своим глазам. Никогда ничего подобного здесь не происходило.
Шут обреченно повернулся к говорившему. И увидел Ролока в шляпе, съехавшей чуть ли не до подбородка. Шут весь сжался, ожидая удара. Но Ролок начал отступать, пошатываясь, будто у него закружилась голова. Шут вытаращил глаза от удивления. Что же выкинет злобный черт на этот раз?
Между тем человечек остановился и резко сорвал шляпу с головы. Невероятно! Вместо желтой сморщенной рожицы перед Шутом возникло совсем другое, приветливое знакомое лицо. Тринадцатилетний мальчик, Тоби Лолнесс, гость с Нижних Ветвей, опасный преступник, за которым охотились по всему Дереву. Тоби!
Шут выпрямился. Расправил плечи впервые с тех пор, как поступил работником на эту разбойничью ферму. И широко раскрыл объятия.
Но это еще не самое удивительное. Сначала Тоби замер, пораженный неожиданной встречей, но понемногу его черты озарились радостью. Глаза засияли, он улыбнулся взволнованно и восторженно. В порыве братской любви мальчик обнял давнего друга:
— Мано, Мано, неужели это ты?
— Нет, Тоби, я перестал быть собой…
Шут крепко-крепко прижал его к себе. Некоторое время они стояли обнявшись. Оба давно не видели друзей и близких. Казалось бы, немудреный способ выразить свои чувства, но вокруг них появился светящийся синеватый ореол.
Медлить было опасно: в любой момент сюда мог кто-нибудь зайти. Однако они ощущали себя под надежной защитой. Наконец Тоби нарушил молчание:
— Как ты здесь очутился, Мано Ассельдор? Ведь ты писал… Ты писал своей маме, что…
— Писал, — сдавленно пробормотал Мано. — Разве мои письма не радовали родителей, сестер и братьев?
— Но ты же им врал! — возмутился Тоби. — На самом деле ты раб сквернейших рабов Джо Мича! В твоих письмах сплошная ложь!
— Тоби! Зато они приносили утешение моей семье.
Тоби не знал, что ответить. Мано все выдумал, чтобы его домашние не узнали правду. Он так и не смог найти работу, долго скитался, просил милостыню, был счастлив, если удавалось поесть водянистой кашицы… Нужда заставила его пойти на ферму Джо Мича, в последнее прибежище преступников и бродяг.
А в письмах он жил совсем по-другому. Возглавлял торговую фирму, добился богатства, успеха… В воображаемом мире осуществлялись все его мечты. Родители, братья, любимые сестры верили его письмам и гордились им.
— Пойдем со мной, Мано, — твердо сказал Тоби.
Мано молчал.
— Пойдем со мной. Я возвращаюсь на Нижние Ветви. Там все обрадуются, что ты вернулся.
— Слишком поздно, — вздохнул Мано. — Я остаюсь. Не говори никому, что ты меня встретил. Забудь обо мне.
Тоби резко отпрянул и сурово взглянул на младшего из братьев Ассельдоров.
— Ни за что! Я тебя тут не оставлю. Нам пора, скоро они вернутся. Ролок поднимет тревогу.
— Я остаюсь.
— Быстрей, Мано. Они уже близко. Я знаю, как отсюда выбраться. Ты завтра же будешь дома, в Сельдоре.
— Ты не понимаешь, Тоби… Мне так стыдно… Это хуже, чем смерть.
— Неправда! Хуже этой фермы нет ничего на свете.
Тоби схватил Мано за руку. Со стороны котловины послышались крики. Мешкать нельзя. Тоби заметил валявшуюся на полу спальни увесистую дубину. Схватил ее обеими руками, замахнулся и что есть силы ударил по громадной коробке Марлу. Она разлетелась на куски. Мано в ужасе смотрел на него, потом жалко вскрикнул:
— Коробка!
— Если на тебя действует только страх…
— Что я скажу Марлу?!
— Сам решай… Я пошел. Прощай, Мано.
Он направился к выходу, но Мано его окликнул:
— Тоби, стой!
Тоби обернулся. И увидел, что Мано поднял дубину и принялся крушить коробку Марлу с дикой яростью. Он наносил удары один за другим без передышки, пока оболочка не рассыпалась в пыль, и никак не мог остановиться. Тоби схватил его за плечо: