— По-добрососедски?
Сим с удивлением поглядел вдаль поверх плеча Торнетта. Неужели на Нижних Ветвях, в такой глуши, у них есть соседи? Старик будто услышал его вопрос:
— Я живу на западе в ближайшем от вас доме, в трех часах ходьбы отсюда.
Он переступил порог и вынул из-за пазухи коричневый бумажный пакет.
— Мой племянник разводит гусениц и других личинок. Я принес вам нектар голубянки.
Майя в смущении приняла подарок. На Вершине нектар голубянки ели только по праздникам, это лакомство стоило безумно дорого. А привозили его действительно из Онессы, самой бедной и отсталой области Дерева. Майя заглянула в пакет и увидела восемь крупных блестящих сгустков.
— Спасибо, господин Торнетт, но это слишком, мы не можем принять…
— Полно, не стесняйтесь. Соседи должны помогать друг другу.
— Ну хотя бы пообедайте с нами, прошу.
— Очень жаль, милая госпожа Лолнесс, но мне пора возвращаться. Я не медлил, пришел к вам, как только смог. К сожалению, здешний климат вреден для моего здоровья, всю зиму меня не отпускал ревматизм. Долгое время я не мог оказать вам гостеприимство, простите.
Он пожал каждому руку и удалился.
С его появления началось теплое время года.
На Нижних Ветвях никогда не бывало по-настоящему тепло, но стало не так промозгло и темно, как прежде. Правда, одежда все так же промокала насквозь, а руки и ноги зябли и немели, стоило выйти из дома…
Тоби больше не читал вслух ученые труды — он увлеченно исследовал окрестности. Уходил с раннего утра, выпив чашку черного-пречерного напитка из коры, а возвращался поздно вечером, всклокоченный, мокрый и грязный с головы до ног, с глазами, лихорадочно блестевшими от усталости и азарта.
Вскоре он добрался и до жилища Торнетта.
Раз пять сбивался с пути, пока наконец не подошел к трем огромным гусеницам, мирно сопевшим в загонах. Виго Торнетт упоминал о племяннике, разводившем гусениц, и Тоби догадался, что дом старика неподалеку. Вот и он. Широкая дверь вела в две небольшие комнаты без окон. На пороге сидел забавный крошечный человечек. Завидев незнакомца, он вскочил и исчез как по волшебству. Старый Торнетт с улыбкой вышел навстречу Тоби.
— Сердечно рад видеть тебя, мой мальчик. Надеюсь, ты без труда нашел к нам дорогу?
Человечек вернулся и теперь выглядывал из-за плеча Торнетта. Значит, он не приснился Тоби. Старик проговорил:
— Познакомься, это мой племянник Плюм. Он тут хозяин и по доброте душевной приютил у себя старого дядюшку. Я живу у него уже несколько лет. Плюм, позволь тебе представить…
— Тоба, мальчик протянул человечку руку.
— Да, Тоби Лолнесс, — продолжал старик. — Помнишь, я тебе о нем рассказывал? Он сын великого человека, выдающегося ученого Сима Лолнесса…
Плюс, заметно успокоившись, что-то промычал и снова скрылся в доме.
— Плюм немой, — объяснил Виго. — Он разводит гусениц с двадцати лет, сейчас ему тридцать пять.
А Тоби думал, что человечку от силы лет двенадцать. Мальчик достал из сумки печенье и угостил старика. Его удивило, что господин Торнетт разговаривал с ним как с равным, взрослым солидным мужчиной. Вообще он был очень мил и приветлив и отзывался о Нижних Ветвях чуть ли не с нежностью, утверждал, что почти привязался к ним. Одна беда: его ноги тосковали по солнечному теплу и очень страдали от сырости…
— В молодости я был легкомысленным и безрассудным. Наделал немало глупостей. В старости всего лишился, зато прозрел… и повзрослел наконец. Во всяком случае, мне так кажется.
Плюм время от времени выглядывал из-за двери, тайком рассматривая юного гостя. Но стоило Тоби дружелюбно ему кивнуть, как тот растворялся во мраке быстрее тени.
— А тебе сколько лет, молодой человек? — под конец поинтересовался старик.
— Семь, — ответил мальчик.
Торнетт кивнул, с аппетитом поглощая печенье.
— Выходит, ты ровесник маленькой Ли.
— Простите, кого?
— Маленькой Ли, что живет на Границе.
— На какой Границе?
— На Границе со страной Облезлых; туда от вас четыре-пять часов ходу.
Тоби знал о существовании Облезлых, но впервые слышал, чтобы о них говорили так открыто, не таясь. Почему-то взрослые считали, что при детях упоминать о таком не годится, это грубо и неприлично.
Беседа оборвалась, поскольку Виго Торнетт вдруг спохватился, что час-то уже поздний, а Тоби должен вернуться домой до наступления темноты.
В тот вечер, засыпая под треск огня в очаге и постукивание маминых вязальных спиц, Тоби словно различал на бело-лиловой занавеске таинственные силуэты Облезлых и думал о маленькой Ли.