Марина присела на скамейку и задумалась. Зачем? Не подло ли это с ее стороны? Она ведь никогда его не любила, почему же так обрадовалась неожиданной встрече? Устала от одиночества? Да! И еще больше устала от Каламухина. Но при чем же здесь Антон? Имеет ли она право вот так, от скуки, идти на эту встречу? Разве это порядочно? А почему нет? Почему?! Она же не на свидание к нему бежит, просто встретиться со старым приятелем, даже с другом, ведь когда-то они были очень близки. И вовсе она ничего такого себе и не напридумала — она ведь прекрасно знает, что у нее есть муж, что у Антона есть жена. Что страшного случится, если они вдвоем посидят в кафе при супермаркете, выпьют по чашечке кофе? Кто посмеет осудить ее за это? Разве это — уже измена? Глупости, какие глупости! Это просто дружеская встреча.
Марина поднялась со скамеечки и продолжила путь. Только теперь уже не бежала, не летела, а шла степенно, неспешно. Она идет на встречу с другом, а друзья не уходят, не дождавшись. А даже если и уходят — невелика потеря, встретятся в другой раз…
Однако Антон был на месте, даже и не думал уходить. Увидел Маринку издалека, замахал рукой, пошел навстречу, сияя улыбкой:
— Я боялся, что ты не придешь, что передумаешь.
Марина улыбнулась:
— А я боялась, что ты не дождешься!
Антон переспросил с нажимом:
— Боялась?
Марина поняла, что напрасно столь откровенно высказала свои мысли — сдержаннее надо быть, сдержаннее, ведь они всего лишь старые друзья.
— Ммм, — замялась немножко. — Скажем так — опасалась.
Антон улыбнулся:
— Ну что, пойдем?
И, словно не было пятилетней разлуки, привычно ухватил ее под локоток, направляя в кафе.
За столиком посидели молча, не столько даже разглядывая один другого, сколько, наверное, наслаждаясь обществом друг друга. Долго смотрели друг другу в глаза, сдержанно улыбаясь. Антон держал Маринкины ладони в своих. А рядом остывал кофе…
— Ну что, Марин, как ты? Как Арина? Такая взрослая стала…
Марина улыбнулась:
— Да уж, взрослая. Недавно эта взрослая в садике такое учудила! Стыдно рассказывать. Представляешь, влезла в шкафчик воспитательницы, достала оттуда бюстгальтер и стала примерять на глазах у всей группы. Ты бы знал, что мне пришлось выслушать от той воспитательницы!
Глаза Антона потеплели:
— Я жалею, что не могу быть с вами. Нет, не так. Я жалею, что ты не позволила мне быть с вами. Почему?
Марина смутилась:
— Не надо, Антон. Давай не будем поднимать эту тему. Лучше расскажи о себе, как ты?
Теплые лучики в его глазах потухли. Антон выпустил Маринкины руки, взял чашку с остывшим кофе и откинулся на спинку стула:
— А, что там рассказывать. Все нормально.
Марина из солидарности тоже взяла кофе, однако отхлебнуть словно бы забыла:
— Если все так нормально, почему ты говоришь об этом так разочарованно?
— А ты? — ответил вопросом на вопрос. — Ты сможешь бодренько отрапортовать о нынешней своей жизни?
Марина потупила глаза и промолчала.
— Вот то-то. Я женат, ты замужем. Однако радости это ни мне, ни тебе не добавляет. Ты считаешь, я был бы тебе худшим мужем, чем твой нынешний? Скажи честно: чем именно я тебе не подошел? Чем он оказался лучше меня?
Марина еще немножко помолчала, не зная, как ответить. Казалось бы, чего проще — сказать Антону о том, что он не является биологическим Аришкиным отцом, и сразу все стало бы на свои места. Но не могла, какой-то ком дурацкий сидел в горле. Не могла огорчить его, не могла, вернее, не хотела выставить себя в его глазах падшей женщиной. Как ему объяснить Аришкино появление на свет, если отец не Антон, а другой? Ведь наверняка решит, что у нее таких 'других' был вагон и маленькая тележка. И как можно объяснить мужчине, почему женщине так захотелось родить ребенка не от постоянного партнера, а от разового, зная заранее, что этот разовый никогда не станет постоянным?! Как все это сложно, как неприятно…
— Да нет, Антон, он ничуть не лучше тебя. Он, наверное, неплохой человек, порядочный, надежный, но он совсем не лучше тебя. Больше скажу: ты намного лучше, настолько, что вас с ним даже сравнивать нельзя.
— Тогда почему? Объясни мне, я уже устал гадать. Почему?!
Марина смутилась. 'Объясни'. Это гораздо проще сказать, чем сделать.
— Потому что он меня любит, потому что взял меня замуж даже с чужим ребенком…
Антон возмутился:
— Так ведь я тоже предлагал! Я ведь приходил к тебе, почему ты меня выгнала?!
Марина вздохнула:
— Я тебя не выгоняла. Просто ты никогда не говорил мне о любви. И предложения в общепринятом смысле не делал. И в тот день говорил не о том, что хочешь быть рядом со мной, а лишь о долге, о том, что должен участвовать в воспитании ребенка. И ни словечка о том, что хочешь быть со мной ради меня самой…
Антон перебил:
— Ну как ты можешь такое говорить?! Я же именно для того и пришел, потому что осознал…
На сей раз перебила Марина:
— Потому что осознал ответственность перед ребенком! Антон, милый, я тебя умоляю, давай не будем возвращаться к прошлому, давай не будем выяснять отношения!
Антон долго смотрел на нее, потом ответил:
— Хорошо, давай не будем вспоминать прошлое. И все-таки мне непонятно, почему ты предпочла выйти за чужого человека, а не за отца собственного ребенка.
Была не была. Марина набрала побольше воздуха для признания:
— Да потому что его не испугал чужой ребенок! Он хотел быть со мной, невзирая на наличие чужого ребенка. Скажи мне: тебя бы испугал чужой ребенок? Вот если бы ты знал, что Аринка — не твоя дочь. Ты согласился бы жениться на мне и стать отцом чужому ребенку?!
— Но ведь… — начал было Антон старую песню.
— Нет, — настойчиво перебила Марина. — Ответь на вопрос в том виде, в котором он прозвучал, не выворачивая его наизнанку. Если бы ты знал наверняка, что Аринка не твоя дочь, ты бы женился на мне?
Антон притих. Марина тоже молчала, все еще ожидая ответа. Лишь минуты через две Антон неуверенно ответил:
— Наверное, да…
Марина усмехнулась:
— Вот видишь, 'наверное'. А мне кажется, 'наверное, нет'. А он сказал 'да' без всяких 'наверное', действовал наверняка.
— Но ведь это все пустые слова, Марина! Зачем ты цепляешься за это 'если'? Какая разница, если Аринка все равно моя дочь?!
Марина вздохнула устало:
— Да не твоя это дочь, Антон. Не твоя. Вот тебе и ответ на твой вопрос. Потому и отказалась от тебя, потому что знала, что ты хочешь быть со мной сугубо из чувства долга. Не хотела тебя обманывать. А правду сказать не решалась, боялась, что презирать меня будешь.
Антон потрясенно молчал. Потом, словно поняв что-то, закачал головой:
— Неправда. Это же неправда! Я не понимаю, зачем ты все это придумала, но это не может быть правдой. Я точно знаю, что у тебя никого, кроме меня, не было. Это моя дочь!
— Правда, Антон, — возразила Марина. — Я, конечно, не могу дать голову на отсечение, но уверена на девяносто девять процентов, что не ты Аринкин отец. Это очень сложно объяснить, но, знаешь, есть некоторые физиологические закономерности, по которым женщина с большой долей уверенности может знать приблизительное время зачатия. Иногда, правда, природа дает сбой, именно поэтому я не говорю о ста процентах, но это довольно редкие случаи, скорее, медицинские казусы.
Антон никак не мог поверить в серьезность ее слов:
— Да нет же, Марина, этого не может быть! Я не знаю, за что ты меня наказываешь, но я не верю ни единому твоему слову. Наверное, ты узнала от кого-то, что я позволил себе в Таиланде чуточку более положенного, вот и мстишь мне до сих пор. Возможно, тогда такая месть и имела смысл, но ведь, Марин, прошло почти пять лет. Как ты можешь быть такой злопамятной?