— Ну вот видишь! А ты говорил. Встретились, значит. Ну как жизнь? — говорит Ананьев.— Садись вот на скат. Куда топаешь?
— Да в Прутвиц сказали.
— И мы в Прутвиц. Так что поедем вместе. Небось, из госпиталя?
— Из госпиталя,— говорит Васюков.
— Вот, брат, дела! Чуть не опоздали. Война-то кончается!
— Кончается.
— Ты, признайся, выписался или... дал деру?
— Я? Выписался, товарищ майор. Документ имею.
— А я, скажу по секрету, дал деру. Нога еще не шибко того... выписывать ни в какую. Ну я и драпанул. Вот с ее помощью,— обнимает он Зину. Та слегка отстраняется. Видно, ей это приятно, хотя она и говорит неуверенно:
— Да что вы, товарищ майор?
— А ничего. Это свой парень, Васюков. Когда-то был у меня ординарцем. А теперь — в пехоте по-прежнему?
— В пехоте,— вздыхает Васюков.
— Ничего, не долго уж осталось пехоте. И артиллерии и авиации. Главное, Берлин взят, так что... Пилипенку помнишь?
— Старшину Пилипенко?
— Ну. Все мечтал: до Берлина б дорваться! Ух, злой на них был! Не дорвался. А Ванин, тот, наоборот, добряк был, не дожил. Помнишь Ванина?
— Ну.
— За высотой, где тебя ранило, его убили. Потом уже тело обнаружили.
Идущие впереди машины начинают останавливаться, останавливается и полуторка. Из кабины, став на подножку, выглядывает старший техник-лейтенант — пожилой человек в облезшей цигейковой шапке.
— Что там еще?
— Сходи глянь! — говорит Ананьев.— Может, объехать можно.
Старший техник-лейтенант захлопывает дверцу. Из кузова соскакивает на дорогу разведчик, и оба они идут в голову колонны. Ананьев накидывает на плечо ремень гармони.
— Ко мне пойдешь! — вдруг говорит он Васюкову. — В гвардейский полк. Назначу в такую роту — не пожалеешь. Орлы — не автоматчики!
— Да я... В саперах последнее время служил.
— В саперы хочешь? Назначу в саперный взвод. Куда хошь. Все могу. Я ж все-таки зам. командира полка. Не хрен собачий. Могу своим адъютантом. Хошь?
Васюков смущенно сдвигает на голову шапку.
— Где мне адъютантом!
— Ну, смотри сам! Разведчика вон уже сагитировал. Меняет дивизионную разведку на полковую. А что? В полковой еще интереснее. И вот Зина сменила свой ППГ на санчасть. И жалеть не будет. Правда, Зинка?
Зина молча влюбленными глазами поглядывает на майора.
— Люблю кадры сам подбирать. Чтоб воевать было надежнее. Кадры решают все. Или ничего. Смотря какие собрались.
Колонна машин стоит, в небе проносятся несколько немецких самолетов, откуда-то из-за холма по ним открывают огонь зенитки. Впереди слышатся несколько мощных взрывов.
— Вот еще зараза! Не хватало перед концом всю обедню испортить! — озабоченно говорит майор.
Из головы колонны возвращаются старший техник-лейтенант с разведчиком, который на ходу говорит:
— Слезай, приехали! Впереди мост взорван.
— Вот те и раз! — говорит майор, привставая в кузове.— Давай куда в объезд. В пешем строе, сам знаешь, я не ходок. А ну, поищите, где объезд!
Все вглядываются в окрестности и видят, как впереди несколько машин сворачивают на боковую дорогу.
— А вот давай дуй за ними! — говорит Ананьев.— По проселочку.
— Куда там за ними? — не соглашается озабоченный старший техник-лейтенант. Он старший машины, остальные, кроме шофера в кабине, тут лишь пассажиры.
— Давай, давай! — понукает его майор.— Раз те едут, значит, знают куда. Не один же мост на реке. Верно?
Старший техник-лейтенант молча садится в кабину, разведчик вскакивает в кузов, и машина, пробравшись обочиной, съезжает на боковую дорогу.
— Давай шпарь смелее! — говорит Ананьев.— Куда-нибудь выедем. Не стоять же, когда война вот-вот кончится.
По ровному, обсаженному деревьями проселку машина проезжает мимо аккуратной деревни с черепичными крышами, пересекает сосновую, посаженную ровными рядами рощу. Дальше дорога идет вдоль неширокой, но полноводной реки. Моста, однако, нигде не видать, и машина удаляется километров на пять от шоссе. Наконец пассажиры из ее кузова видят, что прежде их уехавшие машины перебираются через речку вброд. Две машины уже на том берегу, третья, натужно ревя, выбирается из воды.
— Ну вот и переедем! Обязательно мост? Вброд переедем, подумаешь! — говорит майор.
Полуторка осторожно спускается по скосу к воде. На противоположном берегу реки у самой почти воды среди старых деревьев приютилась какая-то усадьба — двухэтажный под черепицей особняк, несколько хозяйственных построек. Укатанная дорога от брода поднимается к этой усадьбе.