...Дым сизыми облаками накатывается на развалины, проникает во все щели. В подвале нечем дышать. Двое из группы потеряли сознание. Другие тоже на грани этого. Что делать? И подполковник Г. М. Ленев решается на самое крайнее вызвать по рации огонь артиллерии с того берега на себя...
Запрашивает штаб дивизии. В ответ неожиданно слышит голос командующего армией генерал-полковника Н. Э. Берзарина. Ленев докладывает, в какую критическую ситуацию попал он с группой своих людей. Просит накрыть развалины завода артиллерийским огнем.
Берзарин ответил не сразу. Ведь он тоже хорошо знал, что такое - вызвать огонь на себя. Потом пообещал:
- Держись, выручим...
И почти тут же задрожало и загудело все: земля, стены, пол, воздух... Советская тяжелая артиллерия с восточного берега Одера повела огонь по развалинам сахарного завода. Не менее 30 минут ее снаряды буквально перепахивали каждый метр земли и камня. Казалось, после этого моря огня и стали здесь не осталось ничего живого. Но бетонные перекрытия подвала все-таки выдержали. А вскоре Ленев и его группа были откопаны подоспевшими бойцами полка...
- Ну разве не герой наш Георгий Матвеевич? - спросил генерал Ф. Е. Боков, закончив свой рассказ.
Что ответить? Конечно же герой!
Мы собрались было уже уезжать, когда пришел адъютант командарма и сообщил, что генерал-полковник Н. Э. Берзарин снова вызывает нас к себе. Зашли.
- О подполковнике Леневе жду корреспонденцию в самом ближайшем номере "Красной звезды",- сказал Николай Эрастович.- Кстати, генерал Боков не забыл сообщить, что Ленев за бои под Москвой награжден орденом Красного Знамени, за Днепр - Отечественной войны первой степени и Красной Звезды, за Вислу орденом Александра Невского?.. Отметьте и это в материале. И еще. Почаще приезжайте к нам. Герои будут. Кстати говоря, сейчас, на плацдарме, каждый рядовой боец - герой!
Мы покидали 5-ю ударную армию с твердым убеждением, что она с честью выполнит возложенную на нее историческую миссию. Ту самую миссию, о которой упоминал в своей телеграмме маршал Г. К. Жуков.
* * *
Сегодня уже 24 февраля 1945 года. А вчера закончились бои в Познани. Они продолжались около месяца и стоили нашим войскам немалых потерь.
В последние дни здесь безвыездно находился командующий артиллерией фронта генерал-полковник В. И. Казаков. Нашли мы его, к нашему удивлению, не в очень-то хорошем настроении, неразговорчивым. Поинтересовались причинами.
- Да что-то просто нездоровится,- ушел от прямого ответа генерал. Но после затяжной паузы все-таки не выдержал, сказал: - Вчера, после капитуляции познанского гарнизона, я позвонил но ВЧ маршалу Жукову. Тот внимательно выслушал мой доклад, попросил передать благодарность всем артиллеристам, принимавшим участие в боях. Согласился со мной, что артиллерия сыграла в Познани решающую роль. Ну а потом... Потом сделал мне такой разнос, что я до сих пор не могу прийти в себя... В сущности, он конечно же прав. С подтягиванием сюда артиллерийских частей большой и особой мощности мы и в самом деле задержались...
Я тоже знал, что в разное время очень резкие замечания от командующего фронтом по поводу неудовлетворительного хода боев в Познани получили не только артиллеристы Казакова, но и разведчики, авиаторы. И все эти нарекания были вполне обоснованными. Маршал Г. К. Жуков не признавал полумер, считая их в условиях войны совершенно недопустимыми. А в боях за Познань было много и полумер, и прямых просчетов. Во-первых, наша разведка не смогла вначале точно определить силы врага, в несколько раз преуменьшила их. Ну а потом, когда эти силы все же были выявлены, командование не сумело быстро собрать достаточно мощный кулак для решительного штурма. Как, например, и с артиллерийским обеспечением...
- Словом, могу сказать только одно: век живи, век учись,- улыбнулся наконец Василий Иванович. И тут же стал называть части и подразделения, о которых можно было бы написать в "Красной звезде".
Я спросил его, не пожелает ли он сам выступить в нашей газете.
- Ни в коем случае! - поспешно отказался генерал.- Как же можно выступать в печати после такого разговора с командующим фронтом?!
А подумав, добавил:
- И вообще, стоит ли сейчас распространяться об опыте применения артиллерии РВГК в условиях большого города? Зачем делиться с врагом нашими секретами? Ведь впереди - Берлин...
Мы не настаивали, ибо наша газета за период боев в Познани уже дала несколько материалов отсюда. Нас же с Капустянским в этот освобожденный польский город привело сейчас желание встретиться и поговорить с группой мужественных антифашистов, уполномоченных Национального комитета "Свободная Германия". До этого начальник политуправления фронта генерал С. Ф. Галаджев высоко оценил их работу именно в Познани и разрешил нам встретиться с ними.
И вот знакомый работник седьмого отдела политуправления фронта представил нам двух одетых в советскую форму немцев. Один из них был высокого роста, спортивного сложения, с мягкой улыбкой на слегка бледном лице. Я тут же вспомнил, что осенью прошлого года уже видел его в политотделе 65-й армии. И даже записал тогда очень интересный его рассказ.
- А мы с вами уже знакомы,- сказал я антифашисту.- Помните: шестьдесят пятая армия, октябрь сорок четвертого, Нарев?
- Так есть, так есть,- закивал немец.
Второй антифашист был старше своего товарища, слабее сложением и с каким-то слишком уж серьезным лицом, на котором, казалось, никогда не появлялась улыбка.
Военная судьба их оказалась схожей. Оба воевали на восточном фронте, попали в плен, сошлись с убежденными антифашистами, которые и помогли им понять всю страшную сущность гитлеризма, авантюризм нынешних правителей Германии, ведущих немецкий народ в бездну. Не сразу, через мучительные раздумья, но все-таки поняв, приняв программу "Свободной Германии", они вызвались добровольно поехать на фронт, чтобы делать здесь свое трудное и опасное дело. Делать его во имя будущей Германии - без Гитлера и его клики, истинно свободной и демократической.
Какую работу проводили здесь, в Познани? Обычную, как и всегда. Помогали выпускать листовки, вели радиопередачи на войска противника. Несколько раз, переодевшись в форму гитлеровской армии, переходили линию фронта и там говорили правду о безвыходности положения окруженных войск.
Когда на 6 часов утра 16 февраля был назначен решительный штурм познанской крепости, им разрешили предварительно объявить об этом немецким солдатам в специальных звуковых передачах. Они каждые четверть часа брали в руки микрофон. Призывали личный состав вражеского гарнизона одуматься, пока не поздно, до 5 часов 45 минут утра, если они хотят сохранить себе жизнь, добровольно сложить оружие. Результаты? До 5 часов 40 минут в плен сдалось 56 офицеров и 967 солдат противника.
- Что ж, неплохая работа! - сказал я.
- А мы не удовлетворены результатами,- отрицательно покачал головой тот антифашист, что был постарше.- Ведь во время штурма бессмысленно погибли тысячи немецких солдат. А ведь они могли бы остаться в живых, найди мы к ним нужный подход...
Я смотрел на этих двух необыкновенных людей, и во мне крепло убеждение, что после нашей победы найдется еще немало честных, смелых и энергичных немцев, которые сумеют построить новую, демократическую Германию!
Глава восьмая. Берлинские тетради
Весна. Уже зазеленели поля, появились первые листочки на деревьях. В солнечные дни довольно тепло.
Днем на автострадах не очень оживленно. А по ночам они .гудят, ревут, дрожат. Все забито войсками. И кажется, что к нам, на 1-й Белорусский фронт, страна шлет все, что сделали и создали ее трудовые руки.
10 апреля мы с Высокоостровским на одной машине, а Вишневский и Золин на другой поехали к Кюстрину. Уже темнело. Но мы намеревались за час-полтора домчать до заодерского плацдарма, где ни днем, ни ночью не утихали ожесточенные бои.
Намеревались, но... На развилке дорог, как раз там, где надо было сворачивать на Кюстрин, - офицер с красным флажком. Не боец-регулировщик, а именно офицер...