События – около 120 г. до н.э.
Глава 1. Через пустыню по Великому Пути
1.1 Очередной оазис
Вечерело. Караван торговцев и слуг из двух сотен людей добрался, наконец, до очередного источника в пустынном каньоне. Зеркальная гладь маленького озера приветливо блеснула путникам, предлагая уют и прохладу для ночной стоянки. Длинные полосы облаков, похожие на птичьи перья, сделали небо притягивающим взгляд символом небесных перемен, которые радуют красотой, но не спешат раскрывать свои тайны….
Вогаз, 27-летний охранник-уйгур, шедший в конце каравана в тыловой группе стражей, не торопился расслабиться: по своему небольшому опыту и рассказам старших знал – именно сейчас может произойти нападение разбойников из засады. Всем известны места и последовательность источников воды на Великом Пути (потом его назвали Шёлковым) – и нанимаемым проводникам, и караванщикам, и стражникам, много раз совершавшим переходы. Известно это и местным жителям: кочевникам, перегоняющим стада от водопоя к водопою, земледельцам, у которых без воды не будет оседлого хозяйства и, конечно же, разбойникам всех мастей. Однако озерцо, неглубокое, с песчаным дном и редкой галькой, с небольшими кустиками тростника и мелкой травы по-прежнему приветливо «улыбалось» в лучах вечернего солнца, предлагая путникам утолить жажду и отдохнуть после тяжёлого дневного перехода. Предчувствие помалкивало. Что ж… судьба пока была благосклонна – нападения не было. Пока…. Значит впереди отдых. Хотя уже ночью может быть бой, кровь, смерть… или спокойный отдых, восстанавливающий силы перед новым переходом.
Караван остановился. Начальник охраны, пожилой широкоплечий, ещё очень крепкий уйгур Самар подошёл к спешившемуся с верблюда хозяину каравана, знатному купцу-персу, и довольно быстро обсудил с ним намечающуюся стоянку. Полсотни двугорбых верблюдов, четыре десятка ослов, два десятка лошадей и небольшое стадо овец и коз жалобно "заныли" в предвкушении водопоя. Высланная наперёд разведка из двух стражей уже доложила начальнику охраны, что вода в озере чиста, хоть и немного солоновата. Но такими были почти все источники на песчаных равнинах великой пустыни Гоби. Порядок, установленный многовековыми традициями, предлагал очередность, которой никто не смел воспротивиться. Поили сначала животных, потом утоляли жажду немногие женщины, дети и старики. Лишь в конце вдоволь пили мужчины. И все следили, чтобы дети и животные не портили берег водоема: чудесный подарок природы в пустыне всегда и всем надо беречь.
Группы охранников пили по очереди, сразу настраиваясь на "вечернее наставление" начальника. Мудрый Самар неторопливо напился воды, смакуя каждый глоток. Лишь когда все подопечные стражники утолили жажду, и их глаза стали внимательны, только тогда он начал отдавать наказы по охране каравана ночью: расположение постов, сигналы оповещения, порядок обороны. Инструктаж, как всегда, закончился демонстрацией здоровенного кулака Самара, что служило напоминанием о дисциплине и послушании. Большинство взиравших немедленно изобразили полное понимание, зная занудный, но справедливый нрав скорого на безжалостную расправу старика. Его уважали и слушались во всем безоговорочно….
После обычного распределения в первую ночную (но не вечернюю) стражу, довольный Вогаз ещё раз напился вдоволь. Потом пополнил небольшой мех водой и, жуя кусок вяленой баранины из личного запаса, быстро обошёл место ночевки по большому кругу, чтобы ознакомиться с окрестностями и получить картинку стоянки каравана в надвинувшемся вечере. Всегда желательно знать: кто, где и как расположился, как устроился хозяин каравана. Где и в каких местах расставлены посты.
Четыре десятка охранников во главе с десятниками расположились по периметру стоянки. Десятка, в которую входил Вогаз, по прежнему прикрывала тыловое направление: Самар перемен пока не делал. Воздух был чист и наполнен лишь звуками готовящихся к ночи усталых людей и животных. За пределами каньона расплывалась, как одеяло тишина….
Парень сразу обратил внимание, что вокруг не было птиц, и сделал себе заметку о такой необычности обстановки. От доклада старшему, десятнику Матаю, он решил воздержаться, дабы не схлопотать напоминание о своем неприятном прозвище «Вогаз – дурной глаз» в стиле «ворона всегда накаркает…». Слишком уж он любил в детстве сказки, были, приметы, пословицы и имел излишне длинный язык, сводящий все к нехорошему. К двадцати годам, повзрослев, язык, конечно, научился придерживать, обращать многое в шутку, но было поздно…. Впечатления людей о тебе – как половина перьев любой птицы.
Вернувшись к месту ночлега своей десятки, он начал готовиться ко сну, зная, что ужин, как всегда, ему оставят. Порядок, привитый ежедневным повторением и напоминаниями старших, помогал наполниться спокойствием и хорошим настроением. Мыслей в голове было мало, преобладало предвкушение отдыха. Привычно проверив свою амуницию и оружие (лук, колчан с двумя десятками стрел, отличный стальной клинок без украшений, удобный нож-пчак и легкий кожаный щит), Вогаз расположился под колесом у крайней арбы, что была поставлена под стеной каньона. Подмигнул напарнику Бахару, тоже уйгуру, только из равнинных. Тот был широк как амбарная дверь, силён как бык и быстр как степной кот. Безудержный весельчак и шутник. Как всегда он должен разбудить Вогаза после полуночи к часу Быка. Наскоро поблагодарив богов, дэвов и предков, попросив защиты и здоровья, парень расслабился, нашел приятную для себя неподвижность на правом боку и медленно ушёл в сон, останавливая мысли-«гости». Все звуки каравана на стоянке постепенно стали одинаковыми, перестали навязываться. И пришел сон… и принес много грусти….
Пинок напарника, разбудивший Вогаза, как всегда, был «некстати» и, как всегда, немного обидный. Хотя, как всегда, обида быстро растворилась в «честной» и ехидной улыбке Бахара, приглашающей отведать здоровенную порцию плова, которой хватило бы на троих. Это была радость, составляющая большую, а, иногда, и главную часть мироздания всех парней. Настроение резко улучшилось. Наскоро оглянувшись по сторонам и подмигнув напарнику, что «всё нормально, встаю и готов к службе…», Вогаз быстро "расправился" с ужином. По ходу поглощения еды тщательно осмотрел стоянку. Немногочисленные кострища давали своим светом достаточную картину каравана на ночлеге. Было тихо и как-то слишком спокойно. Вернулся зевающий Бахар с разбуженным и что-то жующим Ниязом, хмурый вид которого сразу дал понять, что пинки не всем приятны и «чистосердечная» улыбка здоровяка явно получила в ответ возглас по типу «у-у-у, тупой бык». Но весёлый нрав и душевная легкость напарника спокойно сносили недовольство и брюзжание окружающих. Шёпотом введя в курс событий, а точнее, в их отсутствие, Бахар отправился храпеть. Умел это делать так, что аж верблюды вздрагивали. И служба началась….
Вогазу отчего-то нравились ночные часы, причем именно с полуночи до предрассветных сумерек. Последнее время парень старался избегать посиделок у вечернего костра из-за скуки: часто повторялись одни и те же легенды, басни и сплетни. Лучше использовать такое время для сна. Напарник по дозору Нияз, родом из Согдианы, вечно хмурый и неразговорчивый, был старше лет на семь-восемь. Охранником в караваны нанимался давно, но в отряде ни с кем близко не сходился. Службу нес честно, но, в остальном, всегда был как бы «в стороне». Он отлично владел длинным бичом, что среди вояк считалось серьёзным мастерством, а потому вызывало заслуженное уважение.
Вогаз тихо двигался по своей половине маршрута обхода, назначенного тыловой группе, и регулярно замирал на месте, чтобы лучше вслушаться в звуки ночи. Вокруг явно начались перемены – чуть усилился ветер, исчезло спокойствие, появилась легкая напряженность, как будто все вокруг стало более плотным как вода. Вогаз внимательно осматривался и даже принюхивался по всем направлениям. Предощущение начало подавать намеки начала чего-то необычного. Звёзды ночного неба, рассыпанные над головой привычными с детства замысловатыми скоплениями, стали быстрее мерцать. Хотя скорость бега знакомых созвездий и путеводных звезд не изменилась, небо стало как бы живым. Ощущения стражника расширились и сами по себе стали приходить на ум слова молитв. Поблагодарив небеса за ниспосланное и попросив дэвов пустыни предупредить об опасности, Вогаз, продолжал нести службу. И тут он неожиданно для себя вошёл в состояние внутреннего безмолвия.