Ани смотрела вслед удаляющейся компании и не могла понять: в чем была ее ошибка?
– Нужно время, – наконец проговорила Хозяйка Замка. – Скоро все изменится, – убеждала она себя, но в глубине души теплилась отчаянная, не признаваемая ею надежда, что она ошибается.
Пожалуй, Ани была единственной, кто не удивился, не обнаружив на привычном преподавательском месте пожилого светлого. Для остальных же замена была пусть и ожидаема – ознакомиться с расписанием успели многие, – но не настолько. Это воплощение Светлейшего было слишком молодым для почетного звания архимага, но именно оно числилось под его именем и вселяло трепет в сердца светлых, кто собирался связать свою жизнь с целительством. Темные же приуныли: для многих до сих пор непреодолимым препятствием на пути к постижению себя было просто присутствие полярных по дару коллег, а уж когда целый архимаг ворожить будет… темная часть потока заранее уныло таращилась кто в стену, кто в окно, а кто и в потолок. Ани была солидарна со вторыми: пейзаж за окном требовал ее незамедлительного внимания. Как-никак листья начали облетать, намекая на приближение зимы и сессии, хотя думать о последней начали пока лишь старосты и несколько особо ответственных адептов, в числе коих была и Доминика.
В нетерпении девушка закусила перо, а потому так и застыла, выпучив глаза, когда дверь аудитории распахнулась и пред выжидающие очи первокурсников ступил молодой красивый – судя по волне вздохов со стороны светлых адепток – мужчина, в самом расцвете карьеры и сил.
Ани хмыкнула, обводя пренебрежительным взглядом враз расправивших плечи дев, расплывшихся в своих лучших улыбках. Ни одна из них, как ни старайся, не могла посоперничать ни в красоте, ни в умении держать себя с покойной императрицей, изменившей мужу со Светлейшим и наградившим династию Великим покровителем. Впрочем, Далис и не собирался никого сравнивать или осаждать: напротив, улыбка светлого словно задалась целью достигнуть каждого. Только не каждый был ей рад.
Ани поморщилась и отвернулась, вновь переводя взгляд на деревья вне аудитории и отстраняясь от происходящего в ней. Локоть Доминики, ткнувший ее руку, стал для нее неожиданностью. Девушка перевела взгляд на слугу, но та только косила глазами на молчавшего преподавателя, в то время как адепты, кто с интересом, кто с затаенным злорадством, смотрели в ее сторону.
– Прошу прощения, но я не расслышала вопрос, – честно призналась Ани, награждая коллегу взглядом полным осуждения. Но Далис не проникся, и, едва стих нервный ропот аудитории, поднял правую ладонь, призывая к порядку, и заметил:
– Я просил вас продемонстрировать все изученные к настоящему времени виды перевязок. Прежде чем переходить к более энергоемким способам купировать повреждения, мне необходимо убедиться, что все из вас освоили основы. В конце концов, все из нас люди и должны в первую очередь полагаться на собственные возможности, а не на полученную взаймы силу. Выбор пал на вас.
Усмешка светлого была до того ехидной, что сомневаться в неслучайности выбора не приходилось. Ани. Остальные лишь в очередной раз убедились, что их сокурснице на роду написано привлекать преподавательский взгляд. Ведь даже новый преподаватель из сотни вариантов выбрал тот единственный, который никого уже не удивлял.
Ани покосилась на Доминику, и та с готовностью поднялась, понимая, что демонстрация невозможна без партнера.
– Нет, моя дорогая, – остановил ее Далис. – Я не в праве заставлять вас терпеть неудачные попытки сокурсницы, потому возьму на себя эту роль.
Неодобрительно-завистливый стон пронесся по рядам. Теперь на месте Ани хотели оказаться многие, даже если заплатить за право прикоснуться к новому объекту обожания придется неудом.
– Смелее, – подбодрил спускавшуюся коллегу Далис, за что был бит. Не в реальном мире, разумеется, но гнев Ани он почувствовал сполна. Даже челка слегка заколебалась, когда по границе пронесся ураган беснующейся силы. Впрочем, оба бога помнили о том, где находятся, потому в реальный мир просочились крохи, добавляя адептам обоих направлений энтузиазма.
– Конечно, – оскалилась девушка и спустилась с последней ступеньки амфитеатра. Бинт, казалось, сам скользнул ей в руки, и, чуть размотав его, Ани улыбнулась. Оценила, какой прочный ей достался перевязочный материал, и, на мгновение забыв, что на них направлены взгляды замерших в предвкушении ее позора адептов, перехватила бинт совсем не так, как полагалось для перевязки, скорее для иммобилизации. Окончательной и бесповоротной.