Между звездной и земною бездной
Владимир ОСИНИН
Мне не раз приходилось видеть, как люди, обхватав руками ствол дерева, приникали к нему, веря, что оно источает живительную силу. Не так ли и с поэзией. Хотя можно слышать, что поэзия нынче не востребована, ее заменила другая страсть – бизнес. А вернее, к ней просто закрыли доступ, тёмного человека сломить легче, чем того, кто осознал свое достоинство и цель жизни. И всё же поэзия, как вечные духовные ценности, существует. «Враги сожгли родную хату» – М. Исаковского, «Я убит подо Ржевом» – А. Твардовского, «Если я заболею…» – Я. Смелякова и многое другое нельзя вырубить с корнем. И по образцам высокой поэзии будут равняться другие поэты. Ими и нынче богата земля русская. Прочитайте новую книгу Владимира Бояринова «Красный всадник», и вы убедитесь в этом.
Обо всем, что так легко давалось,
Обо всем, что быстро забывалось,
Вспомнилось осеннею порой, —
Будто гуси-лебеди с испугом
Прокричали над потусклым лугом,
Над землей прозябшей и сырой.
Обо всем, что встретилось случайно
И потом, казалось, беспечально
И навечно в прошлое ушло, —
Этой ночью в тишине небесной
Между звёздной и земною бездной
Пело лебединое крыло.
Подслушать, как там пело лебединое крыло и сказать проникновенно до озноба мог только истинный поэт. За счёт чего это произошло?
И опять мне вспомнился наш классик Михаил Исаковский. Тогда он был ещё жив, только что вернулся домой из больницы и никого не принимал. Наверное, мне сделал исключение, как земляку. Мы сидели у телевизора, и в это время показывали на экране одного популярного в то время поэта. Михаил Васильевич возмутился. «Это же не стихи! Заумь какая-то». И упрекнул секцию поэтов в том, что она не отстаивает чистоту настоящей русской поэзии. А когда я опросил потом, чего в первую очередь он добивался в своих стихах, он ответил: предельной ясности. Иначе нельзя. Таков склад самой русской речи. Именно эту ясность я и встретил в стихах поэта Владимира Бояринова. И сдержанное волнение, и свойственную лишь ему интонацию, западающую в душу, и лёгкий юморок, и точно подмеченные образы. Только понимая окружающую тебя родную природу, можно заметить, как «ветер зачерпнул ладошкой из реки», а» на поляне заяц плакал да шептались две осины», «какими жуткими глазам глядятся в небо васильки», когда их косят,»Они и видят всё, и слышат, и ничего не говорят». И как-то по-особому воспринимается образ: «Люблю тебя тревожно, как молнию в грозу». Такое можно поняв прочувствовать. И совершенно не произносимо вслух. Необъяснимо. Но вызывает на размышление. Как нельзя объяснить словами то состояние, когда «Навстречу несётся дорога и кругом идёт голова». Это можно только домыслить. Как и то, что «в природу вселился испуг… Исторгни он хоть единственный звук – и грянут грома среди ясного неба». И мы не сомневаемся, что все это поэт «умом нераздвоенным понял и крепкою верой постиг». Он постигал мир ни с какой-то кочки, откуда многое не увидишь. «Смотри с меня, – гудит гора». И бытие становится понятнее. Внешнее благополучие – всего лишь ширма, а «забубённые Иуды, сменив обличье и места, рядиться стали под Христа».
Кажется, что мир нынче болен неизлечимо равнодушием. И кого в этом винить? На это дан ответ в стихотворении «Метель».В краю таежном и далеком
Тому бесстрастность выйдет боком,
Кто, греясь возле очага,
Не вздрогнет, словно от испуга,
Не выйдет в ночь на голос друга,
На крик о помощи – врага.
Многие стихи в сборнике посвящены героическому прошлому русского народа. Они как ожившие легенды. В них время давнее и современное – как бы единое целое бытия земли русской. Когда-то в единоборстве с врагом вражья стрела «Не в ковыльную степь упала», пронзив сердце юноши. «Не нашли его братья родные от заветных пределов вдали – это кудри его золотые след кровавый навек замели». Очутившись сегодня в этих краях, поэт переполнен болью, и события тех дней воспринимаются как его личная трагедия.