— Пьяные в хламину, - сказал Ваймс. – Но в основе неплохи, только восприимчивы к подстрекательствам. – Он снова вздохнул. – Возможно, в этот раз они чему-то научились. И в этот день Шнобби Шноббс будет блистательным героем!
Мокрист поймал себя на мысли: и это все, что было нужно? После пресыщенной адреналином поездки на паровозе, засад, нападений… моста… бессонных ночей… ежеминутного ожидания шелеста косы, после которого он обнаружил бы, что его удача отвернулась от него… А потом Рис просто толкнул прекрасную речь, вошел и забрал королевство назад?
— Я ожидал большой драки, - сказал он. – Ну, знаете, славной битвы, которая войдет в легенды.
— Ну и глупость вы сморозили, мистер Губвиг, - ответил Ваймс. –В такие времена ничего «славного» быть не может. Погибли люди, пусть не такие уж хорошие, и их было немного, но, тем не менее, лицо, которое вы носите на поле боя, должно оставаться серьезным, пока все не приведут в порядок, и реальный мир не займет свое место.
Мокрист, готовый сквозь землю провалиться от стыда, выдавил:
— Командор, я смущен, и, похоже, вполне искренне.
— Правда? – Ваймс вытаращился на него. – Похоже, не только железная дорога находит новые пути!
Впервые не готовый к быстрому ответу, Мокрист обернулся посмотреть, что стало с Рисом и его командой.
Рис пересек пещеру почти бегом. Он направился прямо к ее центру, к Каменной лепешке. Там он осмотрелся по сторонам и требовательно воскликнул:
— Где Ардент? Я хочу, чтобы его привели сюда, вместе со всеми его приспешниками, каких еще можно найти. Хотя наверняка большинство из них сбежало: здесь полно выходов.
— Я поймал негодяя, сир! – крикнул Башфулл Башфуллсон.
Гномье собрание перешло в обыкновенный бесконечный гномий гомон, сопровождавшийся всеобщим судорожным вздохом, когда Ардента вытолкнули вперед. Мокрист не мог разгадать выражения его лица. Но как человек настроений, Мокрист чувствовал, что Ардент пребывает сейчас далеко за пределами здравомыслия, в то время как Рис оставался спокойным и хладнокровным, как никогда, хотя, вероятно, испуганным внутри. Впрочем, Мокрист готов поставить целое состояние на то, что на самом деле Король не боялся вообще. В его поведении было что-то, что внулашо абсолютную уверенность: сегодня его день (или ее, мелькнула в его сознании мысль).
Сидя на священной Каменной Лепешке, Рис сказал стоявшему перед ним Арденту:
— После Соглашения Кумской Долины ты пользовался благосклонностью, но ты думал, что будет правильным попытаться отнять у меня королевство. Ты призывал тех, кто мучил семьи, избрать свой путь. Что подумают обо мне люди, если я проявлю хотя бы малую толику милосердия к тебе? Ты умен, и многие гномы хорошо отзываются о тебе, но ты использовал свой ум, чтобы подорвать законы и сделать гномов глупыми порочными преступниками в глазах других народов. Что ты скажешь теперь перед моим лицом и перед лицом своего рода?
Ардент молчал.
— Отлично, - сказал Король. – Нет ответа. Ты не оставляешь мне выбора. В былые времена король казнил бы такого, как ты, и это было бы в порядке вещей.
Раздался скрежет металла, и Король поднялся с топором в руке. Тень ужаса промелькнула на лице Ардента.
— О, я вижу, - сказал Король. – Тогда быть может, я как… ты знаешь… как реформатор, как ты всегда говорил с усмешкой, - возможно, я поступлю с тобой, как должен поступить реформатор. Тебя будут судить. И я прослежу, чтобы среди присяжных были семьи тех, кого глубинники пытали, и выжившие гости со свадьбы в Лламедосе, и все прочие, в чьи жизни ты вторгся. Они могут быть милосердны, и я вынесу вердикт.
Ардент хранил молчание.
— Уведите его и закуйте в цепи, - сказал Король. – Но сохраните ему жизнь как напоминание для меня о том, что быть королем – работа не из легких.
Когда Ардента под бурные аплодисменты увели, Король повернулся к собравшимся гномам.
— Я хочу, чтобы кто-нибудь привел сюда моего друга Альбрехта Альбрехтсона, который, к нашему стыду, был схвачен и посажен в темницу. Возможно, те, кто отправится его выпускать, передадут ему кувшинчик бренди и, если возможно, убегут. Его чувство юмора довольно пикантно.
Рис опустился на Каменную лепешку и сказал голосом, который эхом разнесся по пещере:
— Думаю, в подобные времена уместно было бы обратиться к вам так: «Мои братья гномы…» - Тягостное настроение повисло в воздухе. – Но сегодня я скажу: «Леди и джентльмены…» Я здесь не только затем, чтобы вернуть себе Каменную Лепешку, на которой за столько лет сидело множество заметных и важных ягодиц. Интересно, много ли из них было женских?